ЕВГЕНИЙ ВЕРБИН
ДРАМА АЛОИСА ВАЙСА
Из цикла «Баллады старых добрых времен»
1.
Марика Рёкк… тот старый вальс…
Уже не тот Алоис Вайс…
Кому лета на пользу?!
Он стар и слаб, как инвалид,
Он в кресле целый день сидит,
С трудом меняя позу.
Глядит в окно, а за окном
Стоит в саду огромный гном,
Хранящий дом на совесть.
На гноме – красные портки
И башмаки. И от тоски
Страдает Вайс Алоис.
Он, долу опустив глаза,
Рукой, не глядя, гладит пса,
И весь в себе, угрюмый.
Не в силах шумная семья,
Соседи, близкие друзья
Его рассеять думы.
Марика Рёкк… тот старый вальс…
Он там, он там, Алоис Вайс,
Где ад войны кромешный.
Но всяким войнам вопреки,
Что вспоминают старики?
Свою любовь, конечно.
Он увидал ее, она
Была красива и стройна
И покоряла ростом.
От головы до самых пят
Все завораживало взгляд:
Изысканно и просто!
Хватило мига одного –
Она вошла в судьбу его,
Красотка – гильотина.
Да, жизнь – отличный драматург!
А место встречи – Бранденбург.
Тюрьма. Вблизи Берлина.
Алоис Вайс был очень рад,
Когда увидел свой наряд:
В нем впору хоть на танцы!
Кроваво-красные портки
И красной кожи башмаки
По моде ренессанса!..
Ему, конечно, повезло:
Найти такое ремесло,
Такое делать дело!
Каков масштаб! Баланс каков!
Четыре тысячи голов
Он отделил от тела!
Кто попадал ему под нож?
Почти ребята, молодежь,
Игравшая в пароли:
Борьбы рискованный азарт
Их уводил от школьных парт
В романтику подполья.
Но Вайс ни в чем не виноват,
С чего бы он жалел ребят?!
Они ему до фени.
Он получает приговор
И, как педант и рутинер,
Приводит в исполненье.
Что эта деятельность важна
И всем правителям нужна,
Свидетельствуют факты.
Есть тысячи альтернатив,
Всех неугодных засудив,
Сживать со света как-то.
Да, их и резали, и жгли,
Сажали нá кол и секли,
Травили, распинали,
Петлей крушили позвонки,
Свинцом дырявили мозги,
Камнями забивали…
И государства знают ведь,
Что надо все это уметь,
Иметь талант и знанья!
Кто в печке булочки печет,
Кто людям головы сечет.
Вопрос, к чему призванье.
Пусть каждый подданный решит,
К чему его душа лежит
И что ему по вкусу…
В глазах у Вайса – огоньки:
Как нож летит! Точней, чем кий,
Шары, гонящий в лузу!..
2.
К несчастью, кончилась война.
В испуге Вайс: ему хана!
Давай скорей смывайся!
Но нету худа без добра:
И победители – ура! –
Своим признали Вайса.
Он был при янки консультант:
Тот был понятливый сержант,
Все схватывал недурно…
Но чуял Вайс: грядет беда!
(Не так уж долго их тогда
Снабжал работой Нюрнберг.)
Он ждал беды, но ждал ли он,
Что вдруг появится закон
Об упраздненье казни?!
Он Вайса не убил едва:
«Что? Не найдется голова,
Что всех голов опасней?»
Нет, Вайс сдаваться не хотел,
Чтоб оставаться не у дел,
Ходить в пенсионерах.
Пока он мощный, как топор,
Сидеть на пенсии позор!
И что за жизнь – на нервах?!
И Вайс обрушил писем град
На бундестаг и бундесрат,
На герра президента,
На конституционный суд…
Вещей затрагивали суть
Крутые аргументы:
«Подумал кто-нибудь из вас,
А где работать будет Вайс
Как мастер дел заплечных?»
Бранился: «Шайзе!» («…вашу мать!»)
Как можно было принимать
Закон бесчеловечный?!»
Вайс был упрям, красноречив:
«Поймите, я не примитив,
Я – творческая особь!
Ценя и чувствуя прогресс,
Я совершенствовал процесс,
Внедрил новаций россыпь!
Позвольте привести пример:
Представить вы могли б, майн герр,
Такую вот картину?
Вы – смертник, ваше дело – швах!
И вас, с повязкой на глазах,
Ведут на гильотину.
Пришли. Повязку с глаз – долой!
О ужас!!! Этот нож косой!!!
Под ним, как в рай, ворота!!!
Вы, герр, без сил, потрясены,
У вас, майн герр, полны штаны,
А у меня – работа.
К чему пришел Алоис Вайс?
Не закрывать повязкой глаз,
Ведя вас к гильотине.
Видна она издалека,
А подведут вас к ней пока,
И страха нет в помине!
Или такой возьмем пример:
Ведя ко мне, вам руки, герр,
Должны связать веревкой.
Родным записку написать
И сигаретку пососать
С веревкою – неловко.
Мейн герр, не осенило вас,
Чем заменил веревку Вайс?
Наручниками! Точно!
В них кисти могут вверх и вниз…
Гуманность к жертвам – мой девиз,
Я рад всегда помочь им!
Моим гордились ремеслом:
Стояли кресла за стеклом,
Полны номенклатурой.
Ей выдавали аусвайс:
Смотрите, как Алоис Вайс
Владеет этой дурой!
Майн герр, мне требовался миг –
Надеть испанский воротник,
Приладить причиндалы…
Где нынче так еще секут?!
Ведь мне всего семи секунд
На голову хватало!
Мне, герр, платили – знали вы? –
По сорок марок с головы
К окладу основному!
Теперь, когда такой закон,
Я шансов начисто лишен
Найти работу дома…
Вы нанесли урон стране!
Ведь казни выгодны казне:
В согласии с расходом,
К законам чувствуя приязнь,
Семья оплачивает казнь
Почтовым переводом…»
Где он, гражданских прав баланс?!
Международный резонанс
Один – помог бы Вайсу!
Памфлеты Вайса горячи.
Он пишет в «Правду»: «Палачи
Всех стран, соединяйтесь!»
Марика Рёкк… тот старый вальс…
Не тот уже Алоис Вайс,
Все нулевые – шансы…
Десятки лет проклятый гном
Портками дразнит за окном…
Судьба-злодейка… Ш-ш-шайзе!..
ТРИУМФ ДАНИЕЛЯ ДЕФО
1.
Вестминстер разъярен. Трясутся парики.
На пэровских плечах – пороша от муки.
Во мнениях сошлись, на время рознь поправ,
И герцог-прохиндей, и прощелыга-граф.
Архиепископ зол. Кричит, кропя слюной.
Лорд канцлер, как болван, кивает головой.
В палате общин – гвалт. Угрозы кулаком.
Зря спикер по столу колотит молотком.
Кто написать посмел крамольный сей памфлет?
Святого ни на пенс в душе мерзавца нет!
Он вылил, негодяй, – схватить его! проклясть! –
Иронию и желчь на церковь и на власть!
Кто этот щелкопер? Какой-то аноним?
Разоблачить его! Да не чиниться с ним!
Знакомая рука? Да он, скорей всего,
Тот самый… Даниель… ну.. как его… Дефо!
Ведь нет ни у кого язвительней пера!
Язык укоротить давно ему пора!
Он грязная свинья! Он на смех поднял нас!
Уже не в первый раз! Уже не в первый раз!
Судить его! Судить! Да посадить в тюрьму!
Да штраф с него содрать! Лет десять дать ему!
Да выставить его к позорному столбу!
На Чаринг-кросс его! Да натравить толпу!
Ха-ха! Пускай стоит безжизненный, как пень!
Колодками зажат! Отменная мишень!
И уха не щадить: к столбу прибить гвоздем!
Пускай себе торчит под солнцем и дождем!
Под крики и под свист, издевки и смешки
Пускай в него летят заразные плевки!
Под площадную брань пускай ему в лицо
Летят вонючий лук и тухлое яйцо!
Пусть каждый раб толпы исполнит свой каприз,
В него швыряя грязь, дерьмо и дохлых крыс!
Пусть мухи жрут его и оводы сосут,
Когда ему толпа устроит самосуд!
Ату его! Ату! И хлебом не корми,
Но дай себя развлечь театром на крови!
С каменьями в руках весь Лондон прибежит!
Минуты не пройдет и – череп размозжит!
2.
Парламент делу задал тон,
Большого полный смысла:
Памфлет на площади сожжен!
Но… дерзкий автор смылся.
Парламент в гневе: «Как же так? –
О стол десницей стукнул. –
Он – церкви враг! Он – трона враг!
Опаснейший преступник!
Поймать немедленно его!»
И – натравил газеты,
И обнародовал Дефо
Особые приметы:
«Фигура – средняя, худа.
Шатен со смуглой кожей.
Большая родинка у рта,
А нос – на крюк похожий.»
Конечно, власть брала в расчет,
Что в подданном народце
Всегда горячий патриот
Своей страны найдется!
При этом власть, что ей к чести
И к совести, вестимо,
Не позабыла привнести
Материальный стимул.
И вскоре пойман был Дефо,
Как подстрекатель бунта.
Хватило, чтоб схватить его
Пятидесяти фунтов!
Суд демонстрировал три дня
Свой гнев и темперамент,
За дерзость автора виня,
Как требовал парламент.
И штраф, и срок впаял ему,
Послал к столбу – казниться,
И бросил узника в тюрьму,
В Ньюгейтскую темницу,
Где должники, бунтовщики
И шлюхи, и воровки,
И дезертиры, и шпики
Сидят и ждут веревки.
Замки, решетки, мрак и вонь…
Надежды слабнут, рушась…
Они ж хотят сломать его,
В душе посеять ужас.
Сатиру обращая в лесть,
Чтоб он признался: «Трушу!»
Но он-то знает: страх – болезнь,
Калечащая душу.
Держись! Твой дар неповторим!
В нем – силы! Да какие!
Предать себя? Поддаться им?
Да кто они такие?!
Да ты их всех видал в гробу!…
И, чести не роняя,
Свой «Гимн позорному столбу»
Он пишет, крыс гоняя…
3.
Позорный столб! Я гимн тебе пою!
Не сомневаюсь: ты его достоин!
Ты даришь тем привязанность свою,
Кто свято чтит моральные устои.
Чужда тебе потомственная знать,
Укрытая столетними стенами,
От всех легко привыкшая скрывать
Насилуемых слезы и стенанья.
Иммунитетом бережно храним,
К тебе не попадет законодатель.
И казнокраду – вылезти сухим:
Кто королеве больше чем приятель?!
Мздоимец был и будет наверху!
Что он тебе? Пусть гроб его исправит!
Не выкажешь любви к ростовщику:
Любой из них лихвою нас удавит!
Не по душе тебе духовный сан:
Его владелец проповедью строгой
Умело охмуряя прихожан,
Живет, как бог, на иждивенье Бога.
Воротничков судейских и манжет
Ты не сомнешь! Презренны твари эти,
Как пауки, терзающие жертв,
Законов темных расставляя сети.
Ты буржуа, чья алчная рука
Сгибает в рог сестер своих и братьев,
Дубового лишишь воротника,
Дубовым не почтишь рукопожатьем!
Позорный столб! Я гимн пою тебе!
Тебя позорным называть не надо!
Наоборот! Подарок ты – судьбе,
Для честных граждан – высшая награда!
Ты – знак отличья: вот он – правдолюб,
Сын совестливый варварского века!
Пускай ты тверд, пускай жесток и груб –
Собою не унизишь Человека!
4.
Любит Лондон, чтобы праздников – навал!
Чтоб – веселье, развлеченья, карнавал!
Мало что ли для потехи оказий?
Веселей всего, конечно, если – казни!
Ну, а нету их – не брезгает толпа
Поразвлечься у позорного столба!
А тем более, когда говорят:
Не какой-то там торчит конокрад,
А писатель! Тот самый! Дефо!
То-то зрелище будет – во!
На торгах, площадях, на мостах
«Гимн позорному столбу» – на устах!
Продавцы газет – не стоят:
«Гимн позорному столбу» – нарасхват!
Где позорный столб – не вопрос:
Ну конечно же, он на Чаринг-кросс!
Там, на площади, ждет толпа:
Оборванцы, голытьба, шантрапа,
Попрошайки, ротозеи, игроки…
Ржут, как лошади, и чешут языки…
Притащили торговцы товар:
Больше спросу – богаче навар!
Акробаты, жонглеры, шуты:
Чай, монетку огребут за труды!..
А Дефо уже стоит у столба!
Что с толпою? Притихла толпа…
Хоть на шее у Дефо – ярмо,
Не летит в него, однако, дерьмо!
Жмут колодки запястья рук –
Не летит в него гнилой лук!
Палачи удивлены – брови ввысь:
Не швыряют в него дохлых крыс!
И не видно разухабистых лиц!
Где метатели тухлых яиц?…
Кто-то, выйдя вперед сквозь толпу,
Розу алую бросил к столбу!
Вот что значит здоровый почин:
Рядом с розой упал жасмин!
А за ними обоими вслед
Промелькнул и фиалок букет!
И туда же, к столбу – чудеса! –
Две лепешки летят из овса!
Пацаны – как лохмотья, порты –
Наливают страдальцу воды!
И какая-то сила толпу
Так и тянет, и тянет к столбу!…
Столб, как дерево нарядное, стоит!
Столб цветочными гирляндами увит!
И у ног Дефо – живые цветы!
И у ног Дефо – горы еды!
И толпа глядит с улыбкой на него:
А вы здорово им врезали, Дефо!
Вам за это – и цветы, и закусон!
Не забудьте, что за вами – «Робинзон»!