Григорий Пруслин

Закрынаш

Анатолий Павлович Шипулин был уже пожилым человеком. Даже можно сказать, что и старым. В общем, в прошлом месяце 78 стукнуло ему. Здоровье, конечно, как говорили врачи, соответствовало возрасту. Болезни лезли то с одного боку, то с другого. Он уж и привык к ним, но радовался тому, что, слава Богу, с головой все хорошо. (Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить). Так что все окружающее он воспринимал вполне адекватно. Хотя, бывало, не все понимал и мог себе объяснить. Но тут уж не было его вины.

Вот и на той неделе случилась затычка. Получил Анатолий Павлович очередное послание  из домоуправления на месячную квартирную плату. Вытащил его из конверта и раскрыл с нехорошим предчувствием. Последнее время от домоуправления можно было ожидать всего, что угодно. Оплата жилья и коммунальных услуг росла на глазах и уже достигала, особенно на фоне шипулинской пенсии, запредельных размеров. Но каждый месяц он ожидал новых расходов. И на этот раз предчувствие не обмануло его.

Первая же цифра, на которую бросил взгляд Анатолий Павлович – окончательная сумма оплаты, была на 100 рублей выше предыдущей за прошедшей месяц.

- Ну, слава Богу,  -  сказал  Шипулин сам себе, - не так уж и много, но все же интересно за что.

Он сел за стол и, вооружившись очками, стал внимательно изучать  всю, как он называл, «разболюдовку». Для сравнения он  достал квитанцию квартплаты за прошлый месяц, чтобы сравнить соответствующие графы.  И, что интересно, суммы в них полностью совпадали. И за квадратные метры, и за воду, и за свет, и за газ, и за лифт, и даже за уборку мусора.

- Во как, - подумал Анатолий Павлович, - за что же на сотню больше платить надо?

Но тут он заметил, что в конце списка оплачиваемых услуг появилась еще одна строчка, в которой и были те самые искомые сто рублей. Но если с деньгами стало ясно, то за что же именно на сотню подняли плату, было непонятно совершенно, потому что в той строке, в графе «вид услуг» было написано загадочное слово – «ЗАКРЫНАШ».

Анатолий Павлович догадался, что это какое-то сокращение, но расшифровать его так сходу не смог. А надо сказать, что Шипулина вообще, как говорится, всю дорогу раздражали аббревиатуры. Еще с советских времен. Хотя он и не знал этого самого ученого слова. Но символы, состоящие из нескольких букв, за которыми скрывались различные многословные понятия, часто просто ставили его в тупик. И если, скажем, КПСС или ВЛКСМ еще оставались  понятны, поскольку были на слуху, то, к примеру, что такое  ВЦСПС,  ДОСААФ или ВВЦ надо было еще догадаться. Или даже возьмем то же домоуправление, скрывающееся под буквами  то ЖЭК, то ЖЭУ, то ДЭЗ. А порой бывало, что эти аббревиатуры были просто оскорбительными. Шипулин очень негативно относился к тому, что Великая Отечественная Война стала обзываться тремя буквами – ВОВ.   Ну, согласитесь, разве не обидно звучит – участник ВОВ или инвалид ВОВ? К чему эти сокращения? Бумагу что ли с чернилами экономят? Зато людей обижают. А то и просто понять нельзя, о чем речь идет. Ну что такое ВС РФ?  Это еще догадаться надо, что это не что иное, как Верховный совет Российской  федерации.

Или еще вот придумали какие-то новые слова, сокращенно состоящие из нескольких слов. Это особенно с советских времен пошло – райсовет и облисполком, райвоенкомат и профсоюз, комсомол и домком. И если «колхоз» еще можно было расшифровать, как коллективное хозяйство, то «совхоз»….Советское что ли хозяйство? Или, может, совместное?

Вот и тогда, глядя на непонятное слово в квитанции,   пенсионер Анатолий Павлович Шипулин пытался понять, за что же с него решили взять лишнюю сотню рублей, которая в его хозяйстве была далеко не лишней.

Анатолий Павлович решил не оставлять этот вопрос без ответа. Он пододвинул к себе стоящий на столе телефон, раскрыл телефонную книгу и нашел в ней номер начальника ЖЭКа (или ЖЭУ – как их теперь там?). Этого начальника, Березкина Юрия Сергеевича, Шипулин знал лично, поскольку тот занимал свою должность не один год, и Анатолию Павловичу приходилось пересекаться с ним по разным жизненным проблемам. Поэтому и телефон его у него был. Он набрал номер и попросил секретаршу соединить с самим.

- По какому вопросу? – поинтересовалась девушка на том конце провода.

Анатолий Павлович решил не тратить время на объяснения  с ней, а только сказал:

- По личному.

- По личным вопросам Юрий Сергеевич принимает по вторникам с 15 до 17, - ответила девушка. – Записать вас к нему? Как ваша фамилия?

Может лично пообщаться и лучше, подумал Шипулин, назвал себя и положил трубку.

Во вторник  Анатолий Павлович пришел в ЖЭК (или в ЖЭУ, или в ДЭЗ) в назначенное время и, отсидев небольшую очередь, вошел в кабинет Березкина.

Начальник ЖЭКа, усталый человек средних лет, видно узнал Шипулина по предыдущим посещениям, потому что приподнялся, протянул ему руку, пригласил присесть у стола и спросил:

- Извините, забыл Ваше имя-отчество.

- Анатолий Павлович, - представился Шипулин.

- Очень приятно. Какие проблемы?

- Да вот непонятно мне, - сказал посетитель и положил на стол Березкину свою бумагу.

- А что непонятного? – удивился тот. – Все расписано очень подробно.

- Вот именно, - согласился Шипулин, - именно, что расписано. А я вот понять для себя не могу, что это в последней строчке, там в графе, обозначено, за что сотню рублей вычитают?

Юрий  Сергеевич улыбнулся и ласково посмотрел на Анатолия Павловича.

- Здесь же четко написано, что вы должны в этом месяце заплатить сто рублей.

- Что сто должен, это я понял, а вот за что?

- Так вот же, - палец Березкина уткнулся в нужное место. – Вот же – за  ЗАКРЫНАШ.

- Не понял, а что это такое?

Начальник ЖЭКа более внимательно посмотрел на пенсионера.

- Вы знаете, что такое Крым?

- Крым? – было, удивился Анатолий Павлович и поправился, - извините, знаю, конечно, в молодости даже разок побывал там.

- Ну вот, тем более, - обрадовался Березкин тому, что Шипулин вспомнил молодость. – Тем более, вы должны понимать, что такое ЗАКРЫНАШ. Это сокращенно, а полностью – ЗАТО КРЫМ НАШ! Ну, понятно?

- Слово-то теперь понятно, а вот за что с меня сотню-то? Что мне до того Крыма, вряд ли я опять когда поеду туда.

- Странно вы рассуждаете, товарищ, - сказал начальник ЖЭКа, видимо, решив, что советское обращение скорее дойдет до пенсионера. – Очень странно… Вы вообще-то патриот России или как?

- Вообще-то я патриот, - почему-то испугался Шипулин, - но причем здесь Крым-то к моей квартплате?

- А вот это у вас совсем не патриотический подход. Вы ТВ смотрите, газеты читаете? Если да, то знаете, что наши русские братья в Крыму из-за Украины остались без света, без воды, без газа. Что же прикажете бросить их? Оставить своих братьев без помощи? Да вы представляете, сколько будет стоить только один мост туда, в Крым? А без него туда, в Крым, добраться только по воде или по воздуху можно. Что же мы должны делать, по-вашему? В России испокон веков скидывались, чтобы помочь ближнему в беде. Вам что для братьев сто рублей жалко?

От такого напора у Анатолия Павловича похолодела спина. Под строгим взглядом Березкина он заерзал на стуле.

- Да не жалко мне, хотя они конечно, не лишние. Только не понимаю я, а что без Крыма было нельзя?

- Без Крыма никак! – сказал, как припечатал,  начальник ЖЭКа (или ЖЭУ, или ДЭЗа). - Это не нам с вами решать. Кому надо, тот уже решил. А мы с вами, уважаемый, новую строчку об оплате должны ввести и оплатить во-время и полностью, чтобы потом пени не пришлось платить. Вы меня поняли?

- Понял, я понял вас, Юрий Сергеевич. Как не понять…., - пробормотал Шипулин, откланялся и вышел за дверь. Там, еще раз он сказал про себя: «Понял, я все понял» и пошел домой, хотя, если честно, так и не понял ничего.