№ 198. Вера Корчак. Что такое суверенная личность?

Вера Корчак

Что такое суверенная личность?

Памяти отца

                                             «Свобода, друг Санчо, есть одно из величайших благ,                          

                                               дарованных небом людям».

                                                                                                     Дон Кихот

                                             «Суть коммунизма можно выразить одной фразой: отмена  

                                                частной собственности».

                                                                                                       Карл Маркс

Словарь Википедия определяет суверенную личность так: «Суверенитет личности (или индивидуальный суверенитет, индивидуальная автономия) – это концепция права собственности по отношению к себе, выраженная в моральном или естественном праве человека быть единственным, кто распоряжается его телом и жизнью». Концепция суверенной личности нашла наиболее полное отражение в тринадцатой поправке Конституции США и в Билле о правах. С этим понятием тесно связывают понятие  права частной собственности, включая право владения продуктами собственного профессионального труда (экономическая свобода). А без экономической свободы свобода политическая вообще невозможна[1]. 

    Хотя понятие суверенной личности начало обсуждаться всего несколько сот лет назад, а общемировое движение за неотъемлемые права личности – это и вовсе недавнее явление (в основном XX век),  отстаивание своего «суверенного пространства» дикарем –одиночкой началось чуть ли не с самых ранних этапов эволюции Хомо Сапиенса.

Нас учили, что Хомо выжил благодаря своей способности объединяться в большие сообщества. Неандерталец, который, как теперь признают все антропологи, ничем не уступал в своем умственном и культурном развитии Хомо Сапиенсу, не выжил именно потому, что был крутым индивидуалистом, а не коллективистом, и больших групп образовывать был просто не способен. Хомо сумел лучше приспособиться к коллективной жизни, благодаря чему и выжил.

Но постойте! Сплоченность хоть и играла важную роль в эволюции человечества, индивидуализм играл роль никак не меньшую. Ведь именно индивиды-одиночки  приручали огонь, изобретали колесо и сажали в землю первое семя. Развитие и расцвет человечества, создание того, что мы именуем цивилизацией, обязаны способности «приспосабливаться к неизвестному» (выражение Ф. Хайека), то есть ловкости, сообразительности и другим индивидуальным качествам. На каком-то этапе выживаемость увеличивалась не только для более сплоченных и агрессивных групп, но и для групп с большей дифференциацией индивидуумов. Они получили эволюционное преимущество благодаря большей гибкости и приспособляемости. Конкуренция способствовала выживанию тех сообществ, которые приспосабливались лучше. Именно в таких сообществах и начала зарождаться суверенная личность в процессе создания и обмена продуктами индивидуальной изобретательской деятельности.

Вообще, вначале Хомо Сапиенс (на протяжении миллионов лет!) эволюционировал в направлении все большей индивидуализации, и в этом он значительно опередил других гоминид (размер мозга, сложность нервной системы и психики, большие индивидуальные различия внутри популяций). Но в сложных условиях ледниковых периодов виду удалось сохраниться, лишь сплотившись в большие сообщества. Это положило начало ограничению индивидуальных различий, и сообщества, сумевшие добиться большего уподобления (чего не сумел достичь бедняга неандерталец) получили преимущество. В результате этого «зигзага» эволюции и формировались социобиологические и социальные потребности человека. Так человек заполучил «двойную психику», за что ему и приходится расплачиваться. В нем одиночка-индивидуалист вынужден уживаться с коллективистом-уподобленцем.

Различия людей по биологическим потребностям (пища, воздух, вода...) невелики. Но они возрастают при учете биосоциальных и социальных потребностей. И чем многочисленней сообщество и сложнее его этническая и социальная структура, тем разнообразнее все эти потребности. Так проявляется вектор индивидуализации. С другой стороны, чем многочисленней сообщество, тем сильнее в нем должно ограничиваться это разнообразие для сохранения его устойчивости и целостности, иначе каждый будет тянуть в свою сторону, и общество просто распадется. Так проявляется вектор уподобления. Противоречивость и двойственность человека проявляется в том, что в каждом человеческом самоорганизующемся сообществе с ростом его численности оба эти процесса идут параллельно.  И вектор эволюции сообщества зависит от того, какой из этих процессов начинает  доминировать. С ростом численности сообщества неизбежно нарастание процессов уподобления.  Но индивидуализация необходима для динамизма и развития сообщества. Любое сообщество самосохраняется  лишь до тех пор, пока ему удается каким-то образом удерживать равновесие между этими противоположными процессами и тем самым сохранять устойчивость при вызовах среды. Два противоположных направления социальной эволюции отражаются и в двух противоположных системах государственного устройства - тоталитаризме и демократии.

Чем сильнее подавляются индивидуальные потребности, тем ниже динамизм общества и тем менее оно способно адаптироваться к изменениям во внешней и внутренней  среде. Тотальные сообщества в истории отличались от всех других большей степенью насилия и большей степенью регламентации и уподобления в ущерб внутреннему динамизму. Такое направление эволюции эффективно только в условиях постоянной внешней опасности, требующей мобилизации всех сил общества для защиты от внешнего врага, или при других исключительно неблагоприятных условиях, грозящих существованию сообщества.

Западная цивилизация пошла по пути поиска устойчивого равновесия между разнообразными потребностями индивидуумов и потребностями всего сообщества. Устойчивый компромисс между индивидуализмом и коллективизмом начал возникать впервые, насколько это известно, у шумеров, когда эта небольшая индоевропейская народность была загнана в процессе межэтнических войн в ограниченное пространство с исключительно неблагоприятными условиями и сумела какое-то время просуществовать (и оплодотворить своей культурой многих соседей) только благодаря выработке такого компромисса.

Постепенно, на протяжении всей человеческой истории в процессе спонтанного процесса социальной самоорганизации и вырабатывалось осознание как неотъемлемых потребностей общества, так и – главное – неотъемлемых потребностей и прав индивида. Признание неотъемлемости таких прав  и лежит в основе суверенности личности.

Суверенность государства невозможна, если у него нет четкой границы, отделяющей его от других государств. Так же и с суверенной личностью.  Если у нее нет границы суверенности, если она никак не отделена от окружения, о какой суверенности можно в такой ситуации рассуждать?

Границу индивида определить легко – это кожный покров. А где проходит  граница суверенной личности? Споры об этой границе ведутся уже несколько столетий: как далеко распространяется владение собой? Границу эту определить трудно еще и потому, что она постоянно смещается. Оная, несомненно, связана с понятием жизненного пространства любого живого существа. Вот как описывает это пространство биолог В.Р. Дольник применительно к ласточкам, усаживающимся на высоковольтные провода[2]. Ласточки «никогда не сидят вплотную  друг к другу, у них как будто существует невидимая, но ощущаемая и ими самими, и другими, «сфера», вторжение в которую считается нарушением дистанции... Такая «индивидуальная дистанция» окружает особь  у большинства видов животных».

        Человек тоже нуждается в каком-то физическом пространстве, которое он может считать своим и в пределах которого он - хозяин (нары, комната, квартира, дом, огородный участок). Но для суверенной личности это не просто физическое пространство, а некая действительно невидимая область окружающей среды (и физической, и психологической, и социальной),  в пределах которой она имеет свободу выбора («свободу воли») и которую она может в какой-то степени контролировать. Вот эта подконтрольная ей часть социума и является суверенным пространством личности. Без нее личность не может обеспечить свое самосохранение и развитие в полную меру своих способностей и превращается в безликого и безвольного обывателя. Такая «подконтрольная внешняя среда», вероятно, начала появляться с развитием землевладения и рыночных отношений между индивидуумами. Тогда-то человек и начал бороться за свою суверенность – относительную независимость от своей группы, клана, рода. Борется и до сих пор – на сей раз с  государством. Именно в процессе протеста индивида против иерархов первобытного родового общества и зарождалась личность[3].

        Почему протеста? Потому что в отличие от попыток приверженцев коллективизма-социализма представлять родовой строй как «золотой век равенства», это были жесткие иерархические сообщества, жизнь в которых, используя выражение Дольника[4], «была разной в зависимости от того, какими оказывались иерархи – мудрыми, сильными вождями, свирепыми громилами или бесноватыми колдунами». И далее (с.104-105): «В первобытном стаде предков человека не могло быть и тени равноправия. «Первобытный коммунизм» - выдумка кабинетных философов XIX века». Вот что приходится наблюдать у зашедших в тупик и вторично деградировавших племен:  стоящие выше отнимают у ниже стоящих, иерарха окружают «шестерки», набрасывающиеся на неугодных ему, доминанты грабят остальных, а перераспределяют среди группы только то, что отняли у других (!). Только в сообществах с достаточно ярко выраженной дифференциацией индивидуумов могла зародиться альтернатива дикому родовому строю. Именно в таких сообществах и возникли первые спонтанные диссиденты-пассионарии. Те сообщества, в которых индивиду удавалось отстоять пусть малое независимое пространство, оказывались более динамичными и способными адаптироваться к неожиданным изменениям условий. Деятельность индивида с его свободной волей явилась двигателем культурной эволюции вида и лежит в основе Западной цивилизации.

        За всю историю человечества наиболее продуктивными обществами являлись именно те, в которых индивидууму была дана возможность иметь кусочек социума в своем распоряжении, в пределах которого он мог проявлять свободную волю. Эпоха Возрождения, например, именно потому и стала Возрождением, подарившим миру целую плеяду гениев, что европейские государства того времени были раздробленными и с довольно слабыми бюрократическими аппаратами, неспособными ограничивать полет человеческого духа. Китай за 5000 лет своего существования проходил через многочисленные циклы взлетов и падений, и взлеты экономической и культурной жизни приходились именно на те периоды, когда государственная власть была слаба (обычно после смены династий) и личность имела больше возможностей реализовать себя.

Но самым поразительным примером являются США – страна, добившаяся небывалого расцвета суверенной личности.  За всю историю цивилизации США стали первой страной, которая положила принцип суверенности личности в основу всего государственного устройства. Именно США не только провозгласили, но и конституционно узаконили идею о том, что государство существует для того, чтобы обслуживать свободного гражданина, а не наоборот. Именно США впервые провозгласили идею неотъемлемости прав человека и ограничили сферу вторжения государства в подконтрольную внешнюю среду индивида. Неудивительно поэтому, что большинство открытий последних двух столетий в области науки, информационных технологий, медицины – которыми весь мир с удовольствием пользуется - были сделаны именно в США. Более того, в большинстве случаев известно и имя индивидуального создателя: первые шаги по освоению электричества - Бенджамин Франклин, первый самолет - братья Райт, первый конвейер для массового производства автомобилей – Генри Форд и так далее от телевизора и холодильника до интернета и сотовых телефонов. Коллектив всеми этими достижениями пользуется, но создавали их индивиды-одиночки.

Америке удалось найти то самое устойчивое динамическое равновесие между двумя противоположными направлениями эволюции - индивидуализацией и уподоблением, в поисках которого и развивалась вся Западная цивилизация. Эти направления представлены двумя противоборствующими силами, каждая из которых стремится к неограниченной экспансии. Этими силами являются капитал, представляющий интересы рыночной экономики и свободного предпринимательства, и правительственная бюрократия – федеральная, местная и проч. –  стремящаяся эти свободы подавить. Цель бюрократии (любой!) – это власть над себе подобными (в пределе – тотальная), а цель капитала – прибыль (в пределе – монопольная). Бесконтрольное расползание бюрократии ограничено расчленением правительства на три независимые ветви[5], взаимно контролирующие друг друга с помощью сдержек и противовесов, а капитал контролируется путем его расчленения конституционным и законодательным путем с помощью антимонопольных законов.  

Это противоборство противоположных сил нашло отражение в американской двухпартийной системе, редкой среди многих десятков многопартийных демократических государств нашего времени. Республиканская партия считает главной опасностью размножающуюся и всепроникающую бюрократию, а члены Демократической партии считают, что опасность сверхбюрократизации преувеличена, и что расползание капитала более опасно, поэтому они готовы смириться с некоторыми ограничениями и свободы предпринимательства, и личных свобод, если это компенсируется субсидиями населению в социальной сфере. Поэтому республиканцы защищают индивидуализм, а демократы – коллективизм, тем самым поддерживая устойчивое равновесие всей государственной системы и не давая стране скатиться ни к экономическому хаосу, ни к тоталитаризму.

Но так – было.  Теперь расстановка сил в американском обществе меняется. Не только исполнительная власть (Президент и его аппарат) подмяла под себя и законодательную, и судебную ветви, но и капитал, который в прошлом представлял интересы свободного предпринимателя и являлся противовесом бюрократии, теперь поддерживает и разделяет ее интересы. Действительно, как объяснить тот факт, что т.н. «большой бизнес» поддерживает такие политические начинания администрации Обамы как повышение обязательной минимальной зарплаты (это ли – не вторжение правительства в частное предпринимательство?), национализацию медицинского обслуживания и многие другие новшества, которые, как кажется на первый взгляд, ущемляют не только индивидуальные свободы, но и интересы самих этих бизнесов. Более того, «большой бизнес» (такие компании как Микрософт, Гугл, Фейсбук и т.п.) оказывает гораздо большую финансовую поддержку кандидатам именно Демократической партии (информация о конкретных вкладах легко доступна на Интернете).

А делают они это потому, что им это выгодно, несмотря на кажущиеся финансовые потери. Эти потери (например, вызванные повышением обязательной минимальной зарплаты служащим) для большой компании не так уж велики, и она может без труда поглотить эту статью расхода, а вот ее более мелкие конкуренты – не могут! А когда нет конкуренции – нет и ответственности за продукт своего труда, нет и желания его усовершенствовать, а значит – нет мотивации привлекать в свой бизнес индивидуальные таланты, могущие такие усовершенствования осуществить. Таким образом, эти предприятия добиваются лучшего положения на рынке не путем улучшения своего продукта, а благодаря тому, что они поддерживают социальные нововведения правительственной бюрократии, а взамен получают субсидии (которые большим богатым компаниям на самом деле не нужны, но они дают им преимущество перед теми компаниями, которые таких субсидий не получают), налоговые послабления и всякие прочие привилегии, помогающие им монополизировать рынок.  

Кто же представляет интересы суверенной личности в современной системе власти США?  Да никто!  Но постойте!  А как же Республиканская партия? Не ее ли это роль?  Но Республиканская партия проявляет удивительную пассивность в отстаивании интересов свободного индивида и никакого сопротивления не оказывает ни «большому бизнесу», ни «большому правительству», так как она теперь тоже разделяет интересы обоих.  Различия между двумя партиями размываются, и Республиканская партия даже начинает чернить капиталистическую систему не хуже своих напарников - демократов.

А рядового американского обывателя-работягу нетрудно убедить в порочности капитализма с его главным девизом «все куплю!», с его ненасытным желанием все превратить в доход, с его расползанием по миру и с все увеличивающимся разрывом между бедными и богатыми (хотя сегодняшний американский бедняк с его персональным компьютером, сотовым телефоном и собственным автомобилем лет пятьдесят назад считался бы очень обеспеченным человеком). Пока капитализм был основан на конкуренции, он был и за свободу предпринимательства, и свободу распространения информации, и за все прочие свободы, включая свободу личности. Но по мере его монополизации и сращивания с государственной бюрократией, он становится против всех этих свобод, оставляя за собой только главное – «все куплю», в том числе и свободы. Ну а государство-то по самой своей природе всегда стремится к подавлению всех этих свобод, недаром же большая часть Конституции США посвящена именно ограничению власти государства над гражданами, очень четко определяя границы его власти над индивидуумом. Сейчас эти границы расширяются, и общемировая тенденция в сторону уподобления в ущерб индивидуализму уже захватила и Америку – этот символ (теперь уже бывший) индивидуализма и свободы. Даже американский президент то и дело сдабривает свои выступления до боли знакомыми нам клише из советских школьных учебников обществоведения. Чего стоит одно его заявление, облетевшее весь Интернет: «Если у вас есть свой бизнес, не вы его создали. Это сделал кто-то другой». Да кто же это другой-то, господин Президент? Уж не Пушкин ли? На первый взгляд это заявление кажется бессмысленным. С другой стороны, зачем говорить о том, что и так очевидно: если для создания какого-то бизнеса использовались компьютеры, конечно, не основатель этого бизнеса их создавал, а кто-то другой, а если его бизнес заключается, скажем, в перевозке товаров по шоссейным дорогам, конечно, своими руками он эти дороги не строил.

О дорогах – это из ставшего знаменитым выступления Элизабет Уоррен (в недавнем прошлом профессор Гарвардского университета, теперь – сенатор от штата Массачусетс, член Демократической партии): «Никто в этой стране не стал богатым сам по себе... Если ты перевозишь свой товар на рынок по дороге, создание этой дороги оплачено не тобой, а другими.  Ты нанял рабочих, но это мы оплачивали их образование. Твою фабрику охраняет полиция, которую содержим мы, а не ты.»  И так далее. В этом высказывании «мы» - это государство. Это уже не безграмотность, а полный идиотизм, госпожа Уоррен: дороги-то эти на чьи деньги построены? И чьи же налоги оплачивают школьное образование? Полиция, опять-таки содержится налогоплательщиками. А кто платит больше всего налогов? Cтатистика – вещь упрямая, и тот факт, что малая доля (10%) американского населения платит 70% всего подоходного налога (данные 2013 г), и что почти половина населения (47%) подоходного налога вообще не платит (но дорогами пользуется, в школы ходит и полицией обслуживается) говорит сам за себя.

Заявления эти, к сожалению, не такие бессмысленные, какими кажутся на первый взгляд. Их целью является осуждение индивидуализма: в чем бы ты не преуспевал, какие бы замечательные идеи не осуществлял, как бы ни трудился, всеми своими достижениями ты обязан обществу, коллективу, государству, без которых ты – ничто (вспомним пресловутое «я - последняя буква алфавита»). А если копать еще глубже, то можно докопаться до того, что президент вслух пока не говорит: причиной всех язв современного общества является капиталистическая система, а решение проблемы заключается в переходе к социализму, к перераспределению благ: у одних отнять, среди других распределить (и это мы уже проходили: от каждого по способностям, каждому по потребностям).  Тогда будет достигнут идеал «свободы, равенства и братства», и наступит всеобщее благоденствие.  Только, увы, сколько раз этот идеал ни пытались осуществлять, «равенство и братство» почему-то становилось уделом низов, а вот свободой наслаждались те, кто отнимал и перераспределял (себя тоже не забывали). Результат подобного рода экспериментов всегда один и тот же. Вот что по этому поводу пишет В.Р. Дольник: «В ХХ веке на всех материках и всех расах был поставлен гигантский эксперимент воплощение этой теории [он говорит о первобытном коммунизме; впрочем, коммунизм никаким другим и не бывает – В.К.] в жизнь. Эксперимент, о котором физиолог И.П. Павлов сказал, что пожалел бы на него даже одну лягушку. В результате повсюду, где проводился эксперимент, вместо общества равенства возникли жестокие иерархические пирамиды, увенчанные окруженным «шестерками» тираном – паханом».

Иосиф Бродский как-то написал: «Я не видел человека, чья психика не была бы изуродована смирительной рубашкой послушания».[6] К этому можно добавить, что нет общества, которое не было бы изуродовано смирительной рубашкой коллективизма. И если даже президент самой свободной страны мира призывает к коллективизму, на весь мир клеймит капитализм и требует надеть на него смирительную рубашку во имя социальной справедливости, пропала свобода! Ведь чтобы надеть смирительную рубашку на капитализм, на индивидуальное предпринимательство, нужно очень сильное государство. Вот оно и усиливается, расширяя свою «подконтрольную внешнюю среду» за счет сокращения «подконтрольной внешней среды» личности.

Борьба индивидуализма с коллективизмом приобретает особую остроту в XXI веке. Рост населения Земного шара и его скученности в больших метрополисах, рост мировой и всякой другой бюрократии, рост недовольства экономическим неравенством и, как следствие, увеличение нападок на капитализм и требование перераспределения богатства – все эти тенденции приводят к увеличению давления на личность. В XXI век человечество вступило с явным желанием уничтожить или хотя бы обуздать капиталистическую систему, ту самую, благодаря которой оно достигло небывалого благосостояния. Попытки надеть на капитализм смирительную рубашку обычно кончаются голодом для всех участников, включая и тех крикунов, которые ратуют за использование этой рубашки (примеров в истории тьма, из недавних российских - военный коммунизм и коллективизация). И потом, на кого надевать?  На капиталистов?  Или на всех? И кто капиталист? И кто будет решать? А на самом деле за всеми этими лозунгами и призывами кроется простая и страшная истина – смирительную рубашку-то хотят надеть на суверенную личность! И надеяться на то, что иерархические пирамиды счастливого нового мира, построенного на заветах Карла Маркса, будут увенчаны мудрыми и сильными вождями, не стоит.  Скорее всего, это будут свирепые громилы или бесноватые колдуны.

                                                                                                                                    Май – июнь 2014 г., Калифорния