Литературный европеец Monatliche Zeitschrift des Verbandes russischer Schriftsteller in Deutschland

Вера Корчак

Выдержит ли Америка бури XXI века?

- Выдержит ли судно, капитан?

- Может выдержать.

        ДжозефКонрад,

«Тайфун».

«Нам с вами говорят, что мы должны сделать выбор между «левым» и «правым». А я говорю, что нет таких понятий, как «левое» и «правое», а есть только «вверх» и «вниз».  Вверх - это к осуществлению вечной мечты человека о величайшей индивидуальной свободе, подкрепленной законом и правопорядком. А вниз - это к муравейнику тоталитаризма» - Рональд Рейган, речь «Время выбирать», 1964.

На протяжении большей части мировой истории тоталитарные государства были нормой, а Западная цивилизация с ее демократическими институтами и признанием суверенности личности - исключением. На данном этапе истории Западной цивилизации Америке принадлежит особая роль. Она не только вынесла на своих плечах две мировые войны прошлого века и сыграла ключевую роль в победе над тоталитаризмом, но и теперь, в XXI веке, перед лицом новых вызовов, стоящих перед человечеством, можно без преувеличения сказать, что судьба всего свободного мира опять ложится на плечи США. Выдержит ли Америка?

Чтобы ответить на этот вопрос, давайте посмотрим, что делает Америку такой выдающейся дер­жавой, добившейся небывалого процветания и свободы, которых не удалось достичь другим демо­кратическим государствам. Для этого воспользуемся представле­нием об американском государстве как самоорганизующейся системе. Понятие самоорганизации уже давно распространилось из биоло­гических наук и в экономику, и в социологию, и многие другие науки. Оно в общем смысле озна­чает явление саморегуляции, само­настройки и способности к само­восстановлению при вызовах окружающей среды путем форми­рования адекватного отклика. Например, живая клетка и орга­низм являются типичными приме­рами биологической самоорганиза­ции, а свободный рынок с его об­ратной связью спроса и предложе­ния – это пример самоорганизации в области экономики. В этом по­следнем случае информация об увеличении спроса на какой-либо товар, которую можно назвать условно «вызовом» среды, приво­дит к «отклику» производителя в виде увеличения производства этого товара. А для социальной самоорганизующейся системы по­явление серьезного врага (и страха перед ним) – это «вызов» среды, а устранение опасности (и страха) – «отклик» системы.

В американской истории первым таким «вызовом» была интервенция Великобритании в XVIII веке, начавшаяся из-за нежелания насе­ления платить налоги «чужому дяде». Откликом тогдашнего аме­риканского общества на эту воен­ную угрозу стали Декларация неза­висимости, война за независимость и Конституция. Второй серьезный вызов связан с Гражданской вой­ной в XIX веке. Тогда в стране практически сложились две соци­ально-экономические системы: на Севере промышленная и демокра­тическая, на Юге - плантаторская и рабовладельческая. Они уже начали отличаться по традициям, нормам поведения, нравственным правилам и многому другому. Каж­дая из них приобрела уже доста­точную степень автономности. Так перед Гражданской войной все общество раскололось по принципу «мы – они». «Откликом» системы на угрозу распада государства была Гражданская война, а также система законов второй половины XIX века и, отчасти, дополнения к американской Конституции.  Глав­ным последствием этого вызова стал страх перед распадом госу­дарства, сохранившийся в массе народа и до настоящего времени. Он оказал влияние на обществен­ное самосознание, социально-пси­хологическую атмосферу в обще­стве и менталитет народа, т.е. на формирование внутренней среды общества.

Тоталитарный ХХ век и тридца­тилетняя холодная война с комму­низмом - это новый вызов внешней среды, который сопровождался новым откликом системы. Страх перед тоталитаризмом и, в частно­сти, перед однопартийной системой власти также оказал влияние на формирование внутренней среды Америки.

Современное американское об­щество, сформировавшееся на протяжении трех последних столе­тий, является сложной динамиче­ской самоорганизующейся систе­мой. Ее динамизм создается отсут­ствием горизонтальных социальных перегородок (вертикальный дина­мизм) и отсутствием языковых, идеологических, религиозных и любых других барьеров (горизон­тальный динамизм). Вертикальный динамизм создает принципиальную возможность члену общества на протяжении  жизни подняться по любой из трех главных иерархий (бюрократической, имущественной или профессиональной) до ее вер­шины. Горизонтальный динамизм, перемешивая население, предот­вращал до недавнего времени его кучкование по этническим и нацио­нальным признакам и, следова­тельно, снижал опасность верти­кальных расколов общества.

Кроме того, динамизм амери­канского общества поддерживается заложенным в американской Кон­ституции «расколом» государ­ственной власти на три независи­мые ветви (законодательную, ис­полнительную и судебную), кото­рые  с помощью «сдержек и про­тивовесов» (тоже заложенных в Конституции) контролируют друг друга. Такой взаимный контроль должен предотвращать чрезмерное усиление любой из них и ее пре­вращение в авторитарный купол власти.

Динамизм американского обще­ства поддерживается и постоянно существующим «расколом» вер­ху-шки политической элиты по двух-партийному принципу, поддер­живаемому страхом общества пе­ред однопартийной системой и тоталитаризмом. Динамизм усили­вается постоянным  («вечным») противостоянием капитала (биз­неса) и бюрократии (власти). Вспомним пушкинское: «Все куплю, - сказало злато; все возьму, - ска­зал булат...». Капитал («злато») представляет интересы рыночной экономики и свободного предпри­нимательства, а правительственная бюрократия («булат») – федераль­ная, местная и прочая – стремится эти свободы ограничить. Цель ка­питала – прибыль (в пределе – монопольная), а цель бюрократии - власть над себе подобными (в пре­деле – тотальная). Именно расчле­нение власти на три независимые ветви не дает ей стать тотальной. А монополизация капитала ограничи­вается антимонопольными зако­нами и другими мерами.

Противоборство этих двух про­тивоположных начал нашло отра­жение в уникальной и редкой среди демократических государств двухпартийной системе власти США. Республиканская партия считает главной опасностью раз­множающуюся и всепроникающую бюрократию. А члены Демократи­ческой партии считают, что опас­ность сверхбюрократизации пре­увеличена и что расползание капи­тала более опасно, поэтому они готовы смириться с некоторыми ограничениями индивидуальной свободы, если это компенсируется субсидиями населению в социаль­ной сфере. В некотором смысле можно сказать, что республиканцы защищают индивидуализм (правый полюс), а демократы – коллекти­визм (левый полюс), тем самым поддерживая устойчивое раснове­сие всей государственной системы власти, не давая стране скатиться ни к экономическому хаосу, ни к тоталитаризму.

Так система государственного уст-ройства США в процессе своей самоорганизации сумела найти наилучший баланс между правами и потребностями суверенного ин­дивида и правами государства. Именно этот баланс двух «полю­сов» придает американскому об­ществу такую завидную устойчи­вость и стабильность. «Раскол» такого рода, вопли о необходимо­сти преодоления которого мы по­стоянно слышим и от политической элиты США, и от представителей средств массовой информации,  является естественным  и необхо­димым, и его надо поддерживать и оберегать. Альтернатива ему лучше всего выражена ходячей фразой советской эпохи: «Народ и партия едины», а научное название этой альтернативы – тоталитаризм.

Именно укоренившийся в обще­стве с середины ХХ столетия страх перед однопартийной системой власти, создающей предпосылки для тоталитаризма, обычно застав­лял значительную часть граждан Америки голосовать за слабеющую партию (голосование «от против­ного»). Иначе значительное и про­должительное усиление одной партии создаст слишком сильный крен либо вправо, либо влево, от которого оправиться будет очень трудно, а может быть, и невоз­можно. Небольшие крены в обе стороны происходили и раньше, например, во время Второй миро­вой войны, когда неизбежно огра­ничивались многие свободы и права граждан, а также увеличи­лось вмешательство правительства в экономику (War Power Acts 1941, 1942). И вообще, такого рода ко­лебания происходят постоянно, но гражданскому обществу Америки всегда удавалось вернуть «ко­рабль» к динамическому равнове­сию.

Сохраняет ли Америка эту спо­собность в XXI столетии? Будет ли Америка в состоянии, как это было в прошлом веке, противостоять новой тоталитарной угрозе - теперь уже не коммунистической, а ис­ламской? Какие вызовы стоят пе­ред ней в связи со многими изме­нениями, происходящими и в стране, и в мире? И что скрывается за страстными призывами полити­ков к единству?

Прежде, чем ответить на эти во­просы, обратим внимание на то, что с середины  XXвека внутрен­няя среда Америки начала претер­певать значительные изменения. Это и ослабление религиозного компонента в жизни об-щества, и распад традиционной нуклеарной американской семьи, и «старение» населения, и увеличение иммигра­ции из чуждых по культуре и миро­воззрению регионов, и ухудшение ассимиляции иммигрантских пото­ков, и ухудшение системы образо­вания, и безудержный рост и уси­ление государственной и всякой другой бюрократии, и увеличение доли непродуктивного населения, нуждающегося в постоянной «под­кормке», и многое другое. И воз­никает вопрос: не указывает ли все это на начало «старения» амери­канской государственной системы, и, следовательно, ухудшения спо­собности американского общества в формированию адекватных от­кликов на новые вызовы окружа­ющей среды? Одним из таких вы­зовов, несомненно, является дрейф американской государственной системы в сторону авторитаризма.

Во-первых, этот дрейф про­является в сглаживании различий между двумя партиями, так как  они в настоящее время придерживаются почти идентичной внешней и внутренней политики. Это создает крен в сторону однопартийности и слияния верхушек обеих партий в единую «правящую элиту», которую в последнее время иногда даже называют «правящим классом». Формирование такого «правящего класса» нарушает одну из наиболее уникальных характеристик американского общества – его завидную вертикальную мобильность. Привилегированный класс политической элиты, в который «посторонним вход воспрещен», ставит заслон естественному продвижению вверх. К этому следует добавить, что ухудшается и горизонтальная мобильность американского общества из-за неконтролируемой иммиграции из стран с чуждой культурой и практически открытых государственных границ (причем и то, и другое поддерживается обеими (!) партиями). Это приводит к кучкованию населения по национальному, расовому и культурному признаку, что означает резкое ухудшение ассимиляции, а значит, создает предпосылки для расслоения населения по горизонтали.

Во-вторых, дрейф в сторону авторитаризма проявляется и в том, что капитал и бюрократия, эти две силы, которые должны ограничивать и контролировать друг друга, уже давно «снюхались» и поддерживают друг друга ко взаимной выгоде. Коррумпированная правительственная бюрократия в обмен на финансовую поддержку и щедрые денежные вливания предоставляет налоговые и прочие льготы так называемому «большому бизнесу». Поэтому этот последний, вместо того, чтобы  защищать свободное предпринимательство и суверенную личность, поддерживает и защищает правительственные начинания, которые зачастую идут вразрез с экономическим интересами американских предпринимателей и налогоплательщиков (например, торговое соглашение Trans-Pacific Trade Agreement). Иногда они даже идут вразрез с требованиями национальной безопасности страны (например, ядерная сделка с Ираном).

В-третьих, сливаются и три независимые ветви правительства – исполнительная власть подмяла под себя законодательную и в какой-то мере судебную. А всё разрастающийся поток ограничений, правил и законов, ограничивающих индивидуальную деятельность, расширяет права государства, в то время, как область прав личности постоянно сужается. Это ведет к нарушению оптимального баланса между индивидом и властью - в пользу власти.

Все это приводит к тому, что большинство американцев начинают сознавать, что никто в правительстве не защищает ни мелкого и среднего предпринимателя, ни даже менее активного и более зависимого от правительственной поддержки члена общества («taxation without representation»). Рядовые американцы всё более убеждаются в том, что главной задачей партийных элит является собственное коллективное самосохранение и самообогащение. «Правящий класс» для большинства американцев, как для левых, так и для правых, стал «чужим дядей». Это, в частности, нашло отражение в опросах общественного мнения последних лет: 61% опрошенных считают, что большинство членов Конгресса коррумпированы, и только 10-13% опрошенных довольны работой Конгресса. То же и в отношении направления, в котором движется Америка: доля недовольных этим направлением колеблется между 65% и 70%, и две трети населения не согласны с большей частью политики правительства США (Расмуссен, данные 2015-2016 гг.) 

Дрейф в сторону авторитаризма подпитывается и навязанной Америке и всему цивилизованному миру войной с исламским терроризмом. Эта война еще только начинается, и конца ее пока не просматривается. Для того, чтобы выиграть схватку с этим беспощадным врагом, потребуется принятие особых законов, разработка особой юридической и карательной процедуры и некоторое ограничение прав граждан. Действительно, при анализе всех терактов на территории США (например, двух последних – в Сан Бернардино и Орландо) видно, что именно свобода и открытость американского общества позволяет террористам внедряться в его структуры, вести в нем свою разрушительную деятельность и осуществлять террористические акты. В тоталитарном СССР такое было бы невозможно. Необходимы также законы по блокировке кучкования населения по религиозным, этническим и национальным признакам - очагов и рассадников терроризма. Все это вместе неизбежно повлечет за собой дальнейшее ограничение демократических прав граждан. Справится ли американское общество с задачей выравнивания своего «судна»? Способна ли Америка выработать адекватный отклик на вызовы XXI века и остановить или хотя бы замедлить дрейф к авторитаризму?   

Прежде, чем ответить на этот вопрос, обратимся к результатам опросов общественного мнения по таким «горячим» проблемам, как иммиграция и право американцев иметь оружие (вторая поправка к Конституции). Только 22% американцев поддерживают увеличение иммиграции в страну, а 55% зарегистрированных голосовальщиков считают, что объем иммиграции следует уменьшить (данные fairus.org); 77% американцев считают, что правительство должно усилить меры по охране государственных границ (Gallop, 2015). Данные опросов по владению и ношению оружия таковы: 72% опрошенных поддерживают вторую поправку к Конституции на право ношения оружия, и только 28% поддерживают запрет ношения оружия для всех, кроме полицейских. (Gallop, 2015).

Эта и приведенная ранее статистика опросов показывают, что  американское общество вовсе не «расколото», а в основном довольно единодушно в своей оценке состояния Америки.  Более того, поддержка ограничения иммиграции и нежелание каких-либо изменений в американской Конституции являются «откликом» общества на изменение его внутренней среды. А появление таких кандидатов на пост Президента США, как Сандерс и Трамп, является  выражением недоверия народа к разбухшему правительству и «правящему классу». Поддержка этих кандидатов является также попыткой американского гражданского общества предотвратить окончательное слияние верхушек двух партий, а также слияние бюрократии и капитала и нарушение независимости трех ветвей власти. И хотя Сандерс и Трамп во многом занимают противоположные  позиции, нетрудно заметить, что каждый из них адресует тот крен американской социальной системы, который кажется ему более опасным.

Сандерс до своего выхода из предвыборной гонки к решению проблемы подходил «слева», и его главным фокусом было предотвращение слияния капитала и бюрократии  путем ослабления монополии большого бизнеса (в основном финансового) и борьбы со «златом». Его платформу можно ус-ловно выразить лозунгом «Бей банки!»  Трамп же подходит к проблеме «справа» и нацелен на борьбу с «булатом». Он - за ограничение вмешательства бюрократов в жизнь граждан и стоит на защите американского работяги-налогоплательщика. Его лозунг, утрируя: «Бей бюрократа!» Появление «аутсайдера» Трампа и предпочтение, отдаваемое рядовыми демократами Сандерсу, а не Хиллари Клинтон – это попытка пробить брешь в спаянной круговой порукой правящей двухпартийной элите, против формирования которой инстинктивно протестуют и рядовые демократы, и рядовые республиканцы. Это – еще одно проявление стремления восстановить нормальный межпартийный «раскол», жизненно необходимый для самосохранения американской самоорганизующейся системы. Американский народ «инстинктивно» пытается предотвратить окончательное слияние верхушек обеих партий в единую правительственную олигархию, главной целью которой становится собственное самосохранение и усиление собственной власти, а интересы рядовых американцев и Америки в целом отступают на задний план. 

Какую же подоплеку имеют угрозы раскола общества, которым политики и средства массовой информации так усиленно пугают американцев? Страстные призывы к межпартийному единству служат «правящему классу» дымовой завесой, за которой происходит постепенное слияние партийных и государственных элит в единую правящую партию. Кроме того, эти призывы еще и своего рода отвлекающий маневр, за которым скрывается страх элиты перед тем, что ее превращение в однопартийный правящий купол будет остановлено американским электоратом. Правящий класс боится и того, что сопротивление этой авторитарной тенденции действительно расколет американское общество. И тогда оно может прореагировать на  «бескомпромиссную» борьбу партий самым неожиданным и непредвиденным образом. Например, отказом от двухпартийной системы. А это грозит распадом такой привычной и удобной системы «захвата» теплых местечек вблизи власти десяткам тысяч представителей правящей элиты общества. И наконец, призывы к межпартийному единству направлены и к самим членам «правящего класса», ибо прагматическая цель самосохранения диктует необходимость единства и сплоченности. Правящий класс стремится всеми возможными способами избежать раскола в своих рядах. 

Америка выдержит бури XXI века только в том случае, если ей удастся сохранить свою уникальную государственную систему и особую внутреннюю среду, придающую американскому обществу такую завидную стабильность. Именно эта уникальность позволила Америке выдержать бури прошлого века и удержать на плаву весь демократический мир в его борьбе с фашизмом и коммунистическим тоталитаризмом. Выдержит ли Америка теперь, перед лицом новых проблем и новых врагов? Будем надеяться, что выдержит, ибо только в этом случае выдержит эти бури и весь свободный мир, судьба которого, как и в прошлом веке, по-прежнему лежит на плечах Америки.