Борис Рохлин
Марчелла
Жизнь вышла на финишную. Баллада одной тюрьмы. Кто ж не убивал любимых? Да все. Дело привычное. Забыли за давностью лет и суетой повседневности.
Петербург белой ночью, нет, ещё Ленинград. Сколько писали о белых ночах. А хочется. Опасность всплыть утюгом со дна Малой Невки или Большой сознаёшь. Но, закрыв глаза, ныряешь в июньскую ночь.
Выныриваешь с воспоминанием. Лежало там. Улица Олега, не Вещего, Кошевого. Вдыхаешь воздух. Другой, давний. Не ценил, торопился. Имел и потерял. Не остановишь, не задержишь. На перекрёстке прошлого. Двое - и никого. Простор и даль будущего. Не понимал и ошибся. Даль, будущее были в дне тогдашнем. В белых ночах тогда. Всегда так. Соображаешь медленно и запозднился с возвратом. Не запрещено, но маловероятно.
Пузырёк с белым бантиком и Урсула - поселянка Дома для нечаянно престареньких и представившихся. Познакомились нечаянно, но не признала за своего и продолжения не последовало.
Пухленькая Пасунькина в локонах, Парамон с брюнеткой из Елисеевского и Вол, исчезающий в ночном тумане Крестовского с сиреной подворотни.
Валя - прямая и горячая. Раздвоение личности, сердца и чувств. Заблудился среди Аминт, Сильвий и пр. Знакомься, сходись, познавай, волокитствуй. Не стесняйся.
Но... конечны человек, станция, жизнь. Да мало ли что.
Не отмахнёшься. Хотя… зачем я помру? Ещё надо мысль разрешить. По поводу мокрого снега.
Далметов, Грубин, я, актриса. Красивая и талант. Влюбилась пылко и сразу. В Грубина. Танцы под музыку из патефона. Одна пара, он и она. Мы сидим. Беседуем, выпивая. Внутренне поддерживаем. Дивная пара. Ещё было что на столе и не только, но ушли. Чтоб не мешать. Созиданию.
Тишина, ночь, одна из белых. Шаги… И догоняет.
Река Мста через Боровичи. Озеро Меглино, снеток пудами. Папа с мамой, Нинка с Валерой, да я в придачу. И все в одной комнате. Не без Купидона. Куда от него денешься?
Ушёл к буфетчице, - как сейчас помню, - в сапогах кирзовых. В тёплый дом с зефиром. Любил сладкое. Забрал настенные, уходя. А матрас забрала сама. Сняла с верёвки. Мы как раз обедали. На кухне похлёбку ели. Оно, конечно, на матрасе приятнее купидонить.
Соблюдай последовательность в чувстве. Локтя, колена? Неважно. Если способен ещё чувствовать.
В водоёмах Кантона живёт кардинал. Не католик, но любит желток сваренного вкрутую яйца. Род свой продлевает в растительных чащах и кущах. Скажем как, хоть это и подглядывание за занавеску природы и безнравственно вмешиваться в личную жизнь. Самец обнимает заднюю половину тела дамы, она же самка - хамская лексика ихтиологов - спинным плавником. А вы думали..?
Нина - дама с камелиями и Володя у ног. Принёс цветы и " Токайское". Сладко. Каждый куец своего счастья.
Расставание с женщиной исключительно доступно. Торопиться не надо. А то подойдёшь неподготовленный. И самому станет смешно.
Верочка покончила с собой, приняв яд. Любви осенние туманы.
Любовь, любовь или сродство душ. О симпатической чете. Поэт Еибрис воспел. Он пьёт, чтобы писать, и пишет, чтоб напиться. Ты симпатической четы внезапно руки соплетаешь.
Мы бежали наперегонки. К счастью, наверное. Время двигалось самобегло. Мы с ним разошлись. В разные. Без предъявления счёта.
Официант, счёт! Будьте любезны.
Автор покончил с собой. Устал процветанием и девушками из замков, галантерей, салонов красоты и педикюра. Какое-то время был ангелом. По ошибке. Изгнан из, когда выяснилось.
Поприщин, Верка, Людка, Самоубийцев. Ушёл через окно, не попрощавшись. Остались возлюбленные, граф Воронцов с флотилией плащей болонья и Большой Грустный.
Скучно быть лицедеем. Впервые поняла, когда замуж вышла.
Любовь, - говорите. Какая там любовь. Дала честное слово, что выйду, когда исполнится. Вот и вышла. Ой, мамочка, на саночках каталась я не с тем.
И жизнь прошла, успела промелькнуть, как ночь под стук обшарпанной пролётки.
Нетерпение сердца - состояние не из лучших. Страна чужая и неприветливая. Тебя там никто не ждёт. Ни приюта, ни постоялого двора. Вернись домой. Тогда и сподобишься. И возвращаешься. Но уже поздно.
Бернадетта сидит в одиночестве, вертит ручками. Дом свой.
Не замок, но. С разбегу не разберёшься. Тепло, уютно. Крыша не протекает, стены не падают. И лет на сто. Земли..! До полудня не обежишь. Прихватишь ещё. Крепостных не видно, но предположение. Не показываются при чужих и заезжих. Глазом не охватить, мутнеет зрачок. Воображение тоже. Ухожено!!! Что небеса в безоблачный? Мусор, свалка отхоженного, отъеденного, отпитого. Среди неимоверного пейзажа коровки. В день три раза и полные вёдра.
В возрасте. Но отполирована и с короткой. Выглядит! Невеста и соблазн. Приданого не занимать. Но грустит. Виды есть и немало. Но жалко. Всё своё - земля, небо, вид, коровы с яблоневым и не только. А как расслабишься, - щекочит, конечно, приятно, - и делись. Нет, чтоб ограничиться, ан... Девушка милая, ты меня трогаешь. Окстись, барин.
- Я не Маша.
- Всё равно хорошо,
- Ой, как можно, - говорит Оля задумчиво и удивлённо, - как можно? Изменить жене и прийти домой. После того.
Отвечаем:
- Трудно, но можно.
Долгий путь к девушкам с площади Испания. Каталония, Барселона, кино, фильм. Говорят по-каталонски. На прочих тоже, но неохотно. Давно, Сохранился в извилине. Был и вспомнил. Вы снова здесь, изменчивые тени.
Ватя, полная и маленькая, Эдуард, большой и в теле. Прожили вместе. Без взаимности, но практично. Обзавелись. Дом, хозяйство, дети. Всё по теме. Осенью собирали грибы. Сдавали на приёмном. Брали белые и лисички. Платили неплохо. В зависимости от. Покупали, добавляли к имеющемуся. Летом в деревне, зимой в городе. С телевизором и там, и там. Тихо, незаметно, обеспеченно. И местные сплетни развлекали. Радости и огорчения средней тяжести. Чего ни бывает. Да всё. Всего понемногу.
Выпивали. Довольно крепко. Вдвоём, без привходящих. Получалось больше и дешевле. Солиднее, комфортнее. Вот он - момент истины. Выпьешь - на душе легче и светлеет. Чуть-чуть, но ощущение. Отвлекаешься от забот, повседневности и совместно прожитой.
Ангелы в их дом не забредали, и голосов слышно не было, Жизньбез вторжения постороннего и свыше. Да и зачем? Так спокойнее. Не жизнерадостно, но устойчиво. Тишина нарушается лаем собак, мычанием, да разговорами птиц в саду. Яблони, груши, черешня, кусты малины, И так от восхода до заката светила и странствия. Не покидая насиженного. Не перелётные.
Три француженки: Исабель Бертье, Исабель де Блуа, Хелен Бонацци. Париж в подарок.
Недолгое счастье Оли. Одна ночь до рассвета и рабочего дня с восьми до семнадцати. Суровой осени печален поздний вид. Не обольщайся. Жизнь обманчива, воспоминания зыбки, неясны и лгут. Брамса, признаемся, мы любим.
Милая Лайма! Забыл, что дальше, Я слово позабыл, что я хотел сказать. А! Ландо, возможно, не экипаж, а фамилия.
Рыба по-гречески, карп, крабы, креветки, студень, свинина в духовке с кислой капустой, кура с черносливом и орехами. На окошке наклеены бумажные ангелочки. А Сидоренко и без этого такая уютная женщина.
О грехах юности и ночной пустоши. О случаях в исторической перспективе, дорожно-транспортных, любовных, встречах и проводах, кражах, завещаниях, загадках, розыгрышах, о движении маятника и открытии неведомой земли.
Исповедь влюблённого глупца, посмертные записки и юность в обрамлении. Нет залогов от небес. Ни залогов, ни залоговых квитанций. Канули, след остался, паркет натёрли.
Виола Колотухина - филолог-славист. К ужину переодевается и выходит в новом и соблазнительном.
Толстозадые русалки улетают прямо в небо, руки крепкие, как палки, груди круглые, как репа. Поэт сказал вымысел, мечтание. И разум отплывает в сон. Пора!
Станцуем! Давай станцуем! Я влево па, ты вправо. Течёт ручей, бежит ручей. И я ничья, и ты ничей.
Я не люблю его. Он меня. Смазливые личики. Что ты сказал?
Хочу переложить на строчку. Меня никак зовут. Его - никак.
Вчера прождал весь вечер. Не пришла, а телефон не отвечал.
Хорошо!!! Что до смерти любить тебя никто на свете не обязан.
Когда командует людьми... Закройте лучше глаза и крепко спите до утра. Не мешайте. Пусть играет. Он играет теперь не для нас.
Записал за тебя. Ах, милая, ты услышь меня. Я твои слова пропою, слова твои. Сей час, краса красот.
Сердце забилось, когда рука, обвитая браслетами, поднесла мне воду из колодца. Бьётся и сегодня. Стоп.
Когда выходишь на дорогу. Выхожу один я на дорогу. На дорогу всегда выходят одиночно. Если без конвоя. О другом. Об облепихи. Облепила, облепила. Растёт прямо при. Шаг вправо, шаг влево делать не надо, С белыми прожилками-артериями на закате. Светят, светят бродягам и с заскоками. Этот мир иногда неплохо смотрится. Кто его лепит? Джульетта, Дездемона, госпожа де Реналь, Анна или Эмма?
Маня вышла утром доить, да как закричит. Белое, белое, всё белое! Кричи - не кричи, а зима наступила. С вечера за опятами собиралась. Корзину приготовила. Вот непруха! Эх, Маня, Маня!
Прогноз надо слушать погоды, метеосводку. А у тебя в голове один Янька Парфенчиков чечётку отплясывает. Разведённый и алиментов не платит. Счастья не принесёт. Понимаешь?
Локоть, Драпека, Станислав Овсян, Семиколенный и Симеон Ванных - чиновники. Шаранго - музыкальный, Нуа - шансонье. А Чипик - собака, за отсутствием события преступления.
Пруды, тени, Ночь вытряхивает из фонарей на дорожки сада отжатые пятна света. На сегодня работа. Гребу лопатой снег, стелю ковровую, чтоб пришла моя куртизанка. Привередлива и с образованием. Утопать в сугробах не будет и визит не состоится. Плохо, При мысли начинаю впадать. Нуждаюсь в тепле и звон свой. Ждём, А если не? Обещала, но не. На этот случай предусмотрены Посмертные записки, Замогильные, С того света и в том же. Не развеселят, но не соскучишься.
Оказывается, поэты и софисты восхваляют всё что угодно. А бога любви обходят молчанием. Безобразие, беспорядок. Надо восполнить. Он - учитель, наставник всего и всех.
Прожить жизнь безупречно. Как, каким образом? Только Эрот подскажет, зиргатшуг нашепчет,
Матушка, волнуясь за сына, сообщила Ахиллу, что он умрёт, если убъёт Гектора, А если не убъёт, вернётся домой и доживёт до старости. Но вмешался Эрот, И что?
Предпочёл принять смерть. Домашний уют, почтенная старость в окружении - побоку. Пришёл на помощь возлюбленному. Заранее зная, что. Вот он - бог любви! В один день из ничего сделает… А?
Он - бог деталей, подробностей небесного свода и млечного пути. Незримый, он присутствует у домашнего очага, сопровождает путника в ночи и никогда не покидает влюблённых, надзирая и их беседы, и их объятия.
Лена, Леночка, Ленок, сижу в глухой деревне. Непролазно и тишина. Но если при дороге куст стоит. Особенно… Помнишь? Когда возвращусь и куда, не знаю, да и не хочу. Но как только, то сразу. Всегда рад. Сам не… чему. Скорее всего, тебе. Приезжай. Куда? Неважно.
Среду обитания не поменяешь. Знаем и не собираемся. Да и где её взять? Другую. Позаимствовать? У кого?
Голубые глаза хороши. Только мне полюбилися карие. Я прижму его к сердцу, прижму. Ну и прижимай. Кто не даёт? Бери!
- Девчонки, что будем делать, чем займёмся?
- Да чем, чем? Всё тем же.
Забудем неприятности. Их так много, что успеется. На досуге. Лучше женимся. По новой. Вспомним забытые звуки.
Ай-Ай-Ай!!! Что делают с человеком две бутылки "Бордо".
Нет, лучше ещё две, И приснится Марчелла. Она всегда мне снится после четвёртой.