А у гроба встали мародеры
Два любимых писателя.
Две фамилии. Обе - на букву Г
Два имени, оба - на букву А.
Оба были коллегами по работе на Радио «Свобода».
Александр Галич и Анатолий Гладилин.
19 октября исполнилось 100 лет со дня рождения Галича.
24 октября 2018 умер в Париже Анатолий Гладилин.
«Как пошли нас судить дезертиры…»
Галичу – 100 лет. Со дня рождения.
Событие? Событие. В России не долго думали, что делать с Галичем. Как что – приватизировать.
Неосоветчики его и приватизируют. Так же просто, как они приватизировали наследие Ильина, Шаляпина, как они пытаются приватизировать наследие русской эмиграции.
Шикарный вечер памяти в ЦДЛ в Москве, который ведет Юлий Ким (куда же без него!) и внук Галича, актер театра им. Ермоловой. Но почему-то не говорят об эмиграции Галича, а если говорят – то вскользь. Главное – спеть его песни, покрасоваться перед публикой, напомнить о себе тем, о ком давно забыли…
Столетие – по Галичу «пустяк».
Но путинское государство помнит о юбиляре!
Первый канал российского телевидения показал «фильм» о Галиче, смонтированный из кадров ранее снятых телепередач (а их было около десяти!).
Но, как и раньше, т.н. «фильм» обошел молчанием эмиграцию Александра Аркадьевича. По привычке врали: «Он не хотел уезжать».
Российское ТВ забыло, конечно, что в 1989 году на волне «перестройки» появился первый документальный фильм о Галиче, созданный первой независимой киностудией «Фора-фильм». Он так и назывался «Александр Галич. Изгнание». Режиссер Иосиф Пастернак. Хотя фильм создан в еще советские времена, хотя о многом недоговорено, но это – самое приличное, что сделано в кино и на ТВ о Галиче.
А ведь это – важнейший период его жизни. Эмиграция проверяет человека на прочность. Писателя – на творчество.
Не все выдерживают. Я знаю людей, которые в эмиграции перестали творить. Они не выдержали эмиграции. Почему – не понимаю, наверно, что-то личное. Ибо для творца нет ничего лучше эмиграции: сохраняется и оттачивается язык, острота восприятия событий, отсутствует зависимость от «инстанций», появляется новая языковая среда и контакты...
Радио «Свобода» стала мямлить что-то тягучее и приторное про столетие Галича.
И, разумеется, главный зоил толстомордый Быков тут-как-тут. Как же без этой…! Это же специалист по всем вопросам ИХНЕЙ литературы! Ну, и по Галичу, конечно, тоже. Раз зарубил чужую книгу о Галиче – то, конечно, специалист. Он же специалист и по Пастернаку, и по Маяковскому, и по Окуджаве…
И пошли блеять о Галиче кому ни лень, противно вспоминать.
Лишь наш героический борец с российскими режимами Владимир Константинович Буковский сказал сакраментальное: «Галич был откровенно антисоветским, этого никак не скрывая, но у него это было очень органично. Это очень органично связано с его творчеством, с его манерой, с той формой, которую он избрал. Плюс он был человек очень религиозный, он был христианин. Это вполне органично, одно переходило в другое. У него не было какого-то озлобления, отчаяния, скорее с христианской точки зрения суждение об этой системе было. Это, конечно, очень политическое суждение».
Но они не слышат Буковского! Они продолжают бубнить невнятное и маловразумительное…
Так что, товарищи из Москвы, когда вы кричите – Галич наш! - я отвечаю: нет, он не ваш.
А наш, он принадлежит нам, русской эмиграции, потому что он сюда рвался, он здесь жил, он здесь творил, его здесь убили те, от кого он уехал.
Поезд уходит
В 1966 году вышел специальный номер журнала «Простор», гонорар от которого шел в помощь пострадавшему от землетрясения Ташкенту.
Под эту марку – помощи Ташкенту, в журнале было опубликовано много произведений писателей, которые по разным причинам ранее не публиковались. Там же был опубликован и рассказ Анатолия Гладилина «Поезд уходит». Я считаю его одним из трех лучших рассказов писателя (другие – «Два года до весны» и «Лодочник»). Блестящий рассказ – всего 2 страницы
Герой рассказа мечтает о поезде, который увезет его к счастью. Мечта сбывается – поезд отправляется.
Через много лет поезд счастья под названием «Перестройка» прибыл и за границу. Эмигранты оживились – многие посчитали, что в России их ждет та самая счастливая жизнь.
Поезд ушел, а Гладилин остался в Париже. Он не поехал назад, к родным погромщикам, как Солженицын, Зиновьев, Мамлеев, Кублановский, Владимов, Лимонов, Войнович…
Подобно своему герою, он мечтал об этом поезде, но когда настал момент отправления, когда раздался последний свисток – сошел с вагонной площадки.
Да, он там печатался, да, он туда несколько раз съездил. Но он не остался. И не потому, что не имел крова – объявил бы о возвращении, власти предоставили бы и квартиру, и дачу в Переделкино (как вернувшимся под «отчий кров»). Но не уехал. Не сделал шаг «с вокзального карниза», как сказал поэт.
Если вы думаете, что РС вспомнило, как Гладилин работал 20 лет на станции, то ошибаетесь, по два-три слова пробормотали люди, у которых он когда-то брал интервью «Он брал у меня интервью в Париже (Вене)». Вот и все. Притом, говорили люди из Москвы. В частности, из тех, кто вернулся на «родину» из эмиграции.
И врали, что Гладилин «страдал в эмиграции (как и Галич») - у НИХ, в России, вообще, в эмиграции все страдают.
Только непонятно по чему и почему.
Ненавижу.