Берта Фраш
Владимир Батшев. «Из разных лет». Не изданные стихи. Литературный европеец, Франкфурт-на-Майне. 2022, стр.116.
Владимир Батшев постоянно трудится, если судить по творческим результатам. А это не только романы и стихи редактора журналов «Литературный европеец» (с 1998 года) и «Мосты» (с 2004). Но также издательская деятельность. Об этом он сообщает в самом конце на обратной обложке. Высказывание «...пусть я без имя-отчества, нигде не знаменит. ...» (стр. 93) нужно оставить без внимания. Это же подтвердят авторы его журналов с разных континентов.
В 2005 году в «Библиотеке Литературного европейца» вышли «45 лирических стихотворений разных лет» Владимира Батшева.
В серии «Русская зарубежная поэзия» издан его новый сборник стихотворений. Русская зарубежная поэзия, Русская зарубежная проза — эти рубрики издательства являются постоянными участниками на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне, где уже много лет с огромным энтузиазмом их сопровождает Владимир Батшев.
«...Поэзия всех диаспор сильней метропольных вьюг!» - заявляет Батшев в начале, в первом стихотворении сборника.
Русская зарубежная - такое восприятие творчества - результат всей его жизни, это в его крови. Он не бывший диссидент, Владимир Батшев им и остался. Бурное прошлое не осталось эпизодом в тумане. Оно с ним, оно в этих стихах «Из разных лет», посвящённых жене Гале. «Мы с тобою стояли у моря...». «История — сука, а не соловей,
ломает эпохе суставы…» (стр. 52). Стихи - диалог с ней и с читателем.
На обложке 2005 года и 2022 года его лицо почти без изменения, морщин не прибавилось (если они или седина вообще существенны для мужчины!). Но теперь другое выражение глаз. В моей интерпретации (а значит субъективно) — смесь иронии со скептицизмом. И это отражается в поэзии, этим внутренним состоянием проникнуто содержание стихотворений Владимира Батшева.
По краю квадрата стекает
попавшая капля впросак -
граненные в моде стаканы -
ограненные не так,
как помнили в Замоскворечье.
Стон стопок граненных
и стук
подреберный, вечный, зловещий,
как вещи, как хрип от простуд -
извечный.
Что ныне за гранью
былого?
Приспособиться к системе, её обстоятельствам не стало «счастьем» поэта, который в семнадцать хотел драться (стр.11), а затем понял - «не за что драться». В стихотворении «Фотография 1965 года» - лаконичное, проникновенное жизнеописание не оставляет равнодушным читателя:
Нам не надо подводить итоги.
Там друзья мои живы. Я — тоже.
Неизвестен горький привкус измены.
Мне ещё не переломали ноги,
и с живого не содрали кожу,
и не вычеркнули имя из метрик. (стр. 38)
Много волнующих строк, передающих обиду, «продажные будни», ложь и невозможность забыть «обыск, арест и донос». Но есть лирические строки, в которых «страсть диким зверем рычала» (стр. 69).
Искренность своего разочарования «друзья-то становятся суками!» поэт не скрывает. Но с ним радость творческой работы, которая не предаст, радость выражения себя в стихах: «Они - слезиночка тебя, они — шальная жизнь...».
Ассоциации с эпохой в созерцании природы, увлекают страсти стихии:
...разбиться разом в зеркалах
прудов, ручьев и озера,
которых дождь не закрывал
вчера во время позднее,
где ветер проползал в окно,
где рвало небо зарево,
где птицы мокрою волной,
день начинали заново. (стр. 36).
Владимир Батшев беспощаден к прошлому, где он родился, где прошла его молодость.
Страна, которую оставил поэт, шантажирует и держит мир в страхе. То, за что он боролся, даже не мираж. Россия — не была и не является демократической страной. И теперь не имеет значения населяют ли Москву лимитчики, о которых нередко сокрушается поэт. «Возвращаться совсем не хочется в город воров и лимитчиков» (стр. 109). «Годы проходят. Сменяется власть. Только сажают по-прежнему — всласть». (стр. 26). Теперь даже диктатор постоянный.
Сбегали капли, как по лезвию -
по глади листьев дождь хлестал.
Я поутру опять порезался
о кромку чистого листа.
Я вздрогнул — гневный крик отчаянья
возник, разросся и упал.
И палец, словно знак молчания,
поднес к испуганным губам.
Лист ждал меня — не на свидание.
Он звал на жизнь, а не в кабак.
Он из меня опять выдавливал,
как Чехов говорил — раба,
раба случайности и прихоти,
канатоходца без шеста,
чтоб не выплескивался криками,
а тихие слова шептал.
Давно прошла пора рыдания,
но раз поднялся ты с колен,
то плюй на каждое предательство
друзей случайных и коллег.
О чем? Про что? Зачем мне ребусы —
я не украл и не убил!
А лист кричал, молил и требовал
моей работы и любви.
Когда он монолог заканчивал,
в висках забился ритм стиха.
Из пальца больше кровь не капала,
и дождь в кустах устал стихать.
«Из разных лет» - поэтическое описание прошлого и настоящего, предполагающее продолжение.