Берта Фраш
Spiegel Nr. 32, 06.08.2022
Почти месяц прошёл после опубликования в Шпигеле двух статей о попытках журналистов понять, «почему так много русских поддерживают войну» (стр. 40) и о том, «сколько ответственности несёт русское общество за путинские военные преступления» (стр. 46). Ничего нового, неизвестного в этих статьях нет. И тогда мне показалось, что знакомить с ними не нужно. Но вот после сообщения Владимира Батшева о статье Рябинина на странице ЛЕВа в интернете, вернулась к Шпигелю. Почему? Из-за наивности пафоса Юрия Рябинина, москвича и члена Союза писателей России и потому, что в действительности «весь творческий класс показал своё лицо. ...Даже среди элиты никто не видит себя в положении, оказать влияние на президента. ...Сейчас элита зависит от Путина. Она дрожит. Сопротивление, даже бегство кажутся бесполезными» (SPIEGEL, стр. 42-43).
Мнения немецких журналистов Кристиана Эша и Тимофея Нешитова об отношении русского (не пишут российского) общества к Путину и нападению на Украину мне доступнее, чем Юрия Рябинина. В них нет иллюзий, нет сказочного-литературного давления. Реальность. Кристиан Эш был четырнадцать лет корреспондентом Шпигеля в Москве. Со времени «русского нападения на Украину не был в стране, вот сейчас вернулся».
Тимофей Нешитов покинул Санкт-Петербург в 2004 году после окончания учёбы в 22 года. Работает журналистом в Германии. Стиль изложения материала отличается у этих журналистов. Но оба стоят на земле, то есть мне понятны их беседы с теми, кто остался в России. И с теми, кто её покинул. Эмоциональных всплесков у собеседников не было. О «великодушии русских» и о «В.В. Путине, любимце небес», которому Юрий Рябинин предлагает добровольно уйти со своего поста (из обращения Юрия Рябинина к Путину) никто не говорил.
Все — и здесь, и там — понимают, что ЭТО, то есть уход путина, ничего не изменит. «Сейчас образуется новый класс людей, которые заинтересованы в выживании путинского режима, чтобы у них ещё и дома не забрали их актив. Весь истеблишмент стал путинским заложником. Это касается даже его преемника. Россия изолирована на долго. Это касается не только элиты, но и многих простых русских. Санкции дали им почувствовать, что в действительности, эта война не нападение России на Украину, а защита от всесильного Запада» (стр. 43).
Из разговоров Кристиана Эша с разными людьми возникает уверенность, что только пропагандой объяснить поддержку нападения на Украину большинством народа, нельзя. Есть (и они известны) более глубокие причины.
Тимофей Нешитов рассказывает о своих встречах в Вильнюсе, Тифлисе, Ереване с теми, кто сейчас покинул Россию. Его собеседники отвечают на вопрос «Борется кто-нибудь против Путина?» Два случая произвели на меня большое впечатление. «В марте на площади Пушкина двое молодых мужчин из сибирского Омска были арестованы, у них был коктейль Молотова. По дороге в управление они пытались покончить собой. Для этого у них был предусмотрен в багаже метадон.
В мае один мужчина в костюме с галстуком поджёг тюремную машину перед Большим театром. Мужчина имел философское образование и трёх детей» (стр. 51).
И без статьи Эша давно (всегда) было понятно, что ещё до нападения на Украину кремль сам инициировал некоторые «оппозиционные выступления». Например, в 2018 году Ксения Собчак выступила против путина, «чтобы оживить выборную кампанию» (стр. 43).
«Ничто не отличает русское общество так сильно от украинского, как готовность подчиниться монархическому господству. И как оно могло научиться быть другим? Украина за три десятилетия пережила смену пяти настоящих властей. Россия — ещё ни единого» (стр. 43).