Михаил Ландбург
Это там, в Японии
«Можно ли быть счастливым от дыхания, если никогда не приходилось задыхаться?»
Татьяна Ахтман. «Шёпот»
Шесть дней подряд глумилось жестокое солнце, и единствен-ным местом спасения для граждан города служила прибрежная полоса моря.
Старик, который сидел возле меня, пил из бутылки водку.
- Одурел от жары? - не сдержался я
Старик нагнулся к потёртой сумке и свободной рукой достал из неё стакан.
- Не пью, - отрезал я.
Старик вернул стакан в сумку.
- В Японии наводнение, - сказал я. - Есть много жертв. Люди остались без крова…
Старик посмотрел на море.
- Японию жалко, - вздохнул я.
Старик отхлебнул из бутылки, слегка поморщился и отстранённо проговорил:
- Так ведь природа…
Я снова вздохнул.
- Японцев жалко.
Старик потрогал свои худые колени, сказал:
- Хочешь, скажу кое-что?
- Ну?
- Опасная это болезнь – принимать близко к сердцу. После инфаркта – вторая…
Я спросил:
- Тебе японцев не жалко?
Старик пробормотал:
- Хочешь знать, что я думаю?
- Ну?
- Не жалко, - решительно сказал он. - Японское горе…Нам что, своего не хватает? Опять же – что если морю вздумается накрыть Хайфу?
Мы помолчали. Потом я пожаловался на невыносимую жару.
Старик злобно улыбнулся:
- Потерпи! Недолго уже…
- Что недолго? - не понял я.
Старик пожал плечами:
- Хочешь знать, что я предвижу?
- Ну?
- Скоро жары не станет, потому что мир погрузится в вековую мерзлоту.
Я поднял голову к небу.
- Боже, - прошептал я, - упаси нас!
- Упасёт, как же! - хихикнул старик. - Ничто нас не искупит, и никто из нас не откупится.
Где-то включили транзистор. Итальянские песни. Итальянцы пели о море, любви, ревности и макаронах.
Я лёг на спину и стал разглядывать небо. Потом я сказал:
- Может быть, сотворение мира до конца не завершено, и Бог всё ещё продолжает трудиться?
Старик не отозвался.
Я повернулся на бок, спросил:
- Ты так не считаешь?
- Люди должны быть готовы к своему исчезновению, - отозвал-ся старик. - Хорошо бы сразу и незаметно…
Я сказал:
- А пока несуразная природа принялась за японские острова.
Старик махнул рукой.
- Вот и валяй туда. Может, кого и спасёшь…
- Какой же вы злой! - заметил я.
Лицо старика стало багровым.
Мышцы на шее напряглись.
- Хочешь знать, что я чувствую? - шагнув ко мне, он посмотрел остановившимся взглядом.
- Нет, - выпалил я, - не хочу.
Он стал собирать свои вещи.
- А японцев жалко, - сказал я.
По сморщенным губам старика пробежалась улыбка.
- Хочешь знать, что я сейчас сделаю? - не глядя на меня, спросил он.
- Ну? - насторожился я.
- Пойду посплю часок, другой, третий, четвёртый… - объявил он и побрёл в сторону кабин для переодевания.
Бледная лягушка
Глухо зевнув, гостиничный лифт остановился, и женщина пос-пешно пройдя в номер, опустилась на кровать рядом с мужчиной.
Потом мужчина подумал: «А дальше? Что будет с нами дальше?»
Словно прочитав его мысли, женщина проговорила:
- В холодильнике осталась курица, но если ты не голоден, то можно будет пойти в гости к господину Лисину.
- К тому журналисту?
- Утром, на пляже, он любезно пригласил нас к себе, - напомнила женщина.
- К журналистам не хожу! - отрезал мужчина. - Ни к журна-листам, ни к проституткам.
Женщина сказала:
- Тогда пойду и открою холодильник.
Мужчина приподнялся на локте.
- Да-да, сделай это, только, пожалуйста, прежде переоденься в своё серо-голубое платье.
- Моё праздничное платье?
- Да, пожалуйста! Высвободим из холодильника озябшую птицу, а затем элегантно, не торопясь, но вдохновенно её сожрём.
- Какая прелесть! - мрачно проговорила женщина.
«А дальше? - подумал мужчина. - Что же дальше?»
- Потом мы снова вернёмся в кровать, - отозвалась женщина.
Мужчина посмотрел на её груди. Они торчали не совсем бодро и не совсем симметрично.
«А дальше, - подумал мужчина, - что же дальше?»
Женщина взглянула на потолок, а потом на стены номера, и вдруг, покинув кровать, подошла к окну, чтобы посмотреть на вечернюю улицу.
«Вот так всегда, - прищурив глаза, мужчина издали смотрел на мерцающие плечи женщины, - каждый раз, когда стараешься полюбить, непременно что-то тебе мешает: то запахи дешёвого номера гостиницы, то неожиданное касание острого локтя, то слюна, упавшая на грудь, то печальный рассказ из прошлого…»
- Подойди ко мне! - позвал он.
Женщина повиновалась.
- Любишь? - спросил он.
- Хочешь, чтобы я сказала «люблю!»
- Скажи!
- Это всего лишь слово, но если ты хочешь…
Он не ответил.
Они молча лежали в темноте, и он не снимал ладонь с её груди.
- День ушёл! - вдруг сказала женщина.
- Наверно.
- Ты не уверен?
- Я сказал «да».
- Ты сказал «наверно», - женщина потянулась к настольной лампе и включила свет.
На потолке показалось бледное пятно.
- Словно бледная лягушка, - проговорила женщина.
Мужчина посмотрел на потолок, подумал: «С этой женщиной я расстанусь так же легко, как и с теми, что были до неё».
- Как бледная лягушка, - повторила женщина.
Мужчина закрыл глаза. «Одни любят, а другие любить позволяют», - подумал он и, не открывая глаз, спросил:
- Надеюсь, ты меня не любишь?
- Не знаю.
- Надеюсь, что нет!
- А если - да?
- Не надо!
Женщина тоже закрыла глаза.
«А пятно на потолке вовсе не бледная лягушка, - решил мужчина, - а просто тусклая тоска».