Анатолий Аврутин
***
Фёдор Михайлович, что вы забыли в Москве?..
Николай Переяслов
Лев Николаевич, страшно вас нынче читать –
Где те характеры, где те мечты и порывы?
Так же чужую жену соблазняют опять,
Но, в основном, соблазнённые живы и лживы…
Где же, Борис Леонидыч, та горечь разлук,
Где над февральской чернильницей горькие плачи?
Те же скрещения ног и скрещения рук,
А со скрещением судеб выходит иначе.
Вас я, Марина Ивановна, не понимал,
Хоть был раздавлен мрачнеющим ритмом тяжёлым.
Но ведь стихам драгоценным черёд не настал…
Винам – настал… Ординарным, прокисшим, дешёвым.
Анна Андреевна, как вы сейчас далеки!
Реквием смолк… Над державой ветра и метели.
Мир обезумел… И чудится – с левой руки
Все мы перчатку на правую руку надели.
Отпуск
Стремясь в светящийся зенит, в прозрачной тишине,
Журавлик тихо пролетит, не зная обо мне.
А я живу себе, живу – неделю без проблем.
Ложусь на колкую траву, с куста крыжовник ем.
Кошусь на злящихся гусей, шиплю на гусака,
Гляжу на образ жизни сей немного свысока.
Являю свой довольный вид родимой стороне.
… Журавлик в небесах летит, не зная обо мне.
Я вслед ему махну рукой, крылом он не махнёт.
Меня ни отдых, ни покой не вознесут в полёт.
Живу неделю без проблем и жизнь моя пуста.
Всего-то дел – крыжовник ем с колючего куста.
Неделю целую подряд, ленивые на вид,
Гусыни на меня шипят… И женщина шипит…
Я с женщиной всегда несмел… А где-то в вышине
Журавлик тихо пролетел, не зная обо мне.
***
«Он был несгибаемым сыном земли!» –
Твердил некролог… «Сын сурового века…»
С ним три человека проститься пришли,
Лишь три человека…
Один – потому, что когда-то ответ
Прислали – нельзя отселить из барака.
И подпись его… Мол, возможности нет…
Порвал, выпил вермута: «Сдохни, собака!..»
Второй – потому, что посмел написать
Когда-то письмо в областную газету,
Что вор он… В психушку загнали опять:
«Хоронят с крестом… Хоть креста на нём нету…»
А третий когда-то с ним в детстве дружил.
Потом разошлись – кто в депо, кто в обкоме…
Ни разу его ни о чём не просил…
Чины не равны, но есть нечто и кроме…
Рыдали валторны… Подушки несли –
На каждой подушке мерцала награда.
С ним три человека проститься пришли…
И всё… И рассказывать дальше не надо.
***
От смущенья бледна, под грачиные долгие крики,
Приходила одна, приносила ведро земляники.
Улыбалась порой, а порою была Несмеяной.
Понял – нету второй, вот такой же, немножечко странной.
Всё глядела сквозь тишь, сквозь меня непокорно глядела.
Повторяла: «Шалишь! Не отведаешь белого тела…»
Было так горячо, так небесно, так сладостно было.
И светило плечо – сквозь кромешную темень светило.
Как стрелы остриё, это белое тело звучало …
Даже имя своё на прощание не прокричала.
Кожу мне обожгла… Облик свой унесла светлоликий.
Робкий свет из угла… Сладкий привкус лесной земляники.