Ирина Бирна

СКОЛЬКО СТОИТ ЖИЗНЬ УКРАИНЦА

Или Первая попытка объяснить Западу московию

Демократия предполагает регулярную критику истории

Тимоти Снайдер

Я думаю, эти воспоминания разделят со мной многие…

Лет тридцать пять назад я впервые побывала в – тогда еще Западной - Германии по приглашению одного из здешних университетов. Было это время эйфории от перестройки, Горби и предвкушения близкого объединения Германии. Немцы, все без исключения и буквально за ночь, стали самыми верными друзьями СССР, горячими поклонниками Горбачева и принялись с жадностью неофитов искать носителей оригинальной, аутентичной информации оттуда, из загадочного Союза, внезапно, по воле одного человека, повернувшегося, после десятилетий террора, лицом к демократии. Интерес был обоюдный, и нам, рожденным в Империи Зла, тоже не терпелось поделиться опытом выживания в атмосфере, знакомой нам не по газетам или книгам, но в мы которой жили, рожали детей, строили планы на будущее. И вот тогда, во время уже первых встреч, поразило меня то наивное упорство, с которым немецкие друзья держались полученного некогда знания. Одним из первых вопросов, задаваемых на этих встречах и в беседах, был вопрос о месте моего проживания, и всегда – я не помню ни одного исключения! – всегда, когда я отвечала: «Я из Украины», я слышала: «Да, я знаю, что вы из россии, но из какого города?». И после того, как я настаивала на том, что я из Украины, собеседники, следуя традиции неконфликтного спора, спешили объяснить наимягчайшим тоном на который были способны: «Для нас все, что лежит восточнее Польши – Россия… Так мы учили в школе… И все люди, живущие там, для нас русские». Кто-то особенно глубоко информированный, добавлял без вопросительной интонации: «А что, разве есть какая-то разница… Вы ведь один народ - тоже славяне, как и русские…», и были и такие, кто интересовался, есть ли особый украинский язык или это диалект русского...

Почему я вспомнила те давние встречи и дискуссии сейчас, читая книгу[1], которую хочу рекомендовать читателям? Очень просто: начиная с 2014 года количество публикаций об Украине, аннексии Крыма и конфликте на Донбассе здесь, в Германии, растет взрывоподобно. За всеми уследить мне, разумеется, не под силу, но те сотни, возможно даже тысячи, сообщений, публикаций, аналитических статей, что привлекали мое внимание со страниц крупных изданий, о которых вещали радио и телевидение, которыми полон интернет – все они – все без исключения – убеждали меня в том, что авторы их – те самые собеседники, убеждавшие меня когда-то, что меня нету, что Украина – это часть России и у украинцев нет ни истории, ни языка, ни культуры национальных. Но сегодня, когда, казалось, хуже уже некуда, оказалось, что ситуация обладает известным потенциалом: люди, понятия не имеющие об Украине, воспитанные и образованные московитской шовинистической пропагандой, определяют не только научное лицо и информационное поле здесь, на Западе, но и настырно стремятся объяснить нам, украинцам, что такое Украина, как мы должны вести себя и как реагировать на вооруженную агрессию. Невежество этой публики во всем, что касается Украины, может затмить лишь аррогантность, с какой проповедают они свое невежество urbi et orbi.

Справедливости ради следует указать, что немцы не владеют здесь монополией: манерой объяснять явления и события, лезть в глаза с советами по решению вопросов, о сути которых понятия не имеют, в той или иной степени владеют представители интеллектуальной элиты всего Запада. Вот почему еще в 2017 году появился термин для обозначения подобных экспертов: Westsplaining[2]. Впервые употребил его в статье Westsplaining the Balkans Срдян Гарцевич (Srdjan Garcevic): "Balkanism gives birth to the worst type of tourist – the kind who after reading one book and spending a few days in the region 'westsplains' history and politics to the locals"[3]. С началом открытого нападения московии на Украину в феврале 2022, термин приобрел нынешнее значение: «[…] a pejorative term that represents criticism of Western world sociopolitical views of Central and Eastern Europe and its historical and current relations with the Soviet Union and Russia»[4], а год спустя вышел первый сборник текстов, открывающих немецкому читателю незамутненный вестсплэйнингом взгляд на войну в Украине и роль русской культуры в этой войне: Alles ist teurer als ukrainiches Leben.

Книга сразу же стала событием. Есть книги, которые следовало бы рекомендовать к обязательному прочтению всем жителям Западной Европы, потому что без знания, накопленного восточными европейцами, без учета их многовекового опыта выживания рядом с московией, нам никогда не построить Единую, Свободную, Безопасную Европу.

Насколько актуальна и своевременна книга, и насколько права я, настаивая на обязательном ее прочтении, лучше всяких слов подтверждают публикации, продолжающие тиражировать распространенные клише о славянском происхождении московитов, едином корне двух (трех) народов, общности истории Украины и московии и т. д., и т. п., и пр. Вот, например, что пишет спустя пятнадцать (15!) месяцев с начала полномасштабной агрессии московии против Украины корреспондент Frankfurter Rundschau: «[…] die Ukraine, wo russische Ostslawen den ostslawischen Nachbarn ihr Land streitig machen […]»[5] (курсив мой, иб). Этого эксперта даже не смущает тот факт, что статья его посвящена массовому участию в этой войне дагестанцев! А вот и еще один знаток, в это раз – политик, президент Хорватии Зоран Миланович: ««Слава Украині» - это лозунг шовинистов Западной Украины, которые убивали евреев и поляков»[6]. Подобный уровень знания украинской истории, украинской ментальности, причин и целей нынешней войны, читатели легко найдут в статьях практически всех экспертов по Восточной Европе. И это ни в коем случае не следует вменять им в вину - редкие из них – проплаченные кремлем путинферштейеры, основная масса - жертвы собственной добросовестности: они глубоко и основательно выучили всё, что им в свое время предложили профессора университетов, которые, в свою очередь, черпали знания из московитско ориентированной версии истории Востока континента (иной просто не было). Вот признание Майкла Макфола[7] в рамках 15. Киевского Форума по Безопасности: «У нас был достаточно москвоцентричный взгляд. Равно, как и в академических кругах. Я профессор Стэнфордского университета и скажу вам, что у нас нет кафедры украинистики. И это позор. […] Западный мир должен деколонизировать взгляд на этот регион не только в политике, но и в том, как мы преподаем его историю […] мы […] обязаны понять Украину во всех ее проявлениях, во всех измерениях, а не только как страну, расположенную где-то около России».

То, что западное знание Восточной Европы постоянно ведет в логические тупики, в темноте которых невозможно объяснить ни войн, постоянно развязываемых московией, ни ее страхов перед Западом, нисколько не смущает западных интеллектуалов: они давно уже согласились на том, что московия есть страна загадочная и непредсказуемая, где законы исторической, социальной, политической логики работаю не всегда, не везде или не в полном объеме. Версия эта, такая удобная до сих пор, сегодня утратила свое седативное действие: московия, принялась помахивать ядерной дубинкой, и делает это все настырнее и откровеннее. Для того, чтобы предотвратить следующую большую – мировую – войну, Западу следует полностью пересмотреть свое восприятие московии на историческом, информационном, социальном, культурном, экономическом, политическом и пр. уровнях, и выстроить принципиально новую политику в отношении ее. Начинать пересмотр следует с критического ревизионизма московитской версии истории на основе сравнительного анализа ее с национальными историями народов, некогда порабощенных империей.

Рекомендуемая читателям книга - не историческое исследование, это даже не первый шаг в сторону ревизии московитской версии истории народов Восточной Европы. Это – первая попытка собрать под одной обложкой мнения, предлагающие альтернативу укоренившимся в западноевропейском взгляде на Восток континента. Перед нами – первый сборник текстов, переведенных на немецкий язык и бросающих вызов удобному, уютному и аррогантному вестсплейнингу.

***

До 1721 года, до того момента, как петр первый провозгласил распухшее московское княжество империей и назвал его россией, никаких недоразумений в восприятии этой территории и нравов народов, населявших ее, со стороны западных соседей не существовало - европейцы знали: где-то там, далеко, вне досягаемости цивилизации, лежит страна крайне опасная, но нисколько не загадочная. Загадочность - всегда итог интереса к новому и непознанному, а московия, из покон веков перенимавшая у западных соседей всё – от рецептов блюд до стилей архитектуры -, удивить ничем не могла. Загадочность обретает она с того момента, как у европейцев закрепляется мнение о ней как о части Европы. Этому предшествовала гигантская работа по зачистке древнерусских архивов – новгородских, псковских, киевских, черниговских –: московия, с первых завоеваний и аннексий демонстрировала живой интерес к историческому прошлому побежденных. Архивы вывозили в москву, где и хранили подальше от любопытных глаз. Такая политика позволила не только создать и бережно хранить монополию на историческое знание, но и безнаказанно фальсифицировать первоисточники. Поэтому, когда екатерина вторая решила завершить начатый петром проект внедрения московии в Европу, у московитских историков не возникло ни малейших трудностей найти в архивах все необходимые первоисточники, подтверждающие славянское происхождение московитов, и доказать, таким образом, европейскость созданного ими государства.

С тех самых пор архивное дело, исторические исследования, археологические поиски и иные способы ворошения прошлого, стали отраслями науки, непосредственно курируемыми самыми верхними этажами политической власти[8].

С тех самых пор история на московии превратилась в научную проститутку, послушно меняющую позу под всяким новым клиентом: царями, коммунистами, демократами, рашистами…

Европейская наука оказалась в объятиях этой кремлевской девы и западные историки, работая в московитских архивах, невольно продвигали московитский нарратив о славянских корнях и европейской колыбели московии. Здесь истоки загадочности россии и русских: для европейцев не могло не быть загадкой всё то, с чем сталкивались они на россии, и что не могло быть объяснено европейским опытом – рабская покорность подданых – от крестьян до высших этажей дворянства и государственного аппарата -, нечистоплотность, бесхозяйственность, лень, пренебрежение собственной жизнью и жизнями близких, свирепость законов, беспредел властей, мздоимство, лихоимство, терпимость к воровству и восхищение ворами[9]…

Постепенно в европейской научной и культурной практике сложился хомогенный культурно-исторический ландшафт Восточной Европы, созданный и агрессивно продвигаемый московией, передающий лишь ее точку зрения. Европейская культурная элита была настолько погружена в летаргию собственной картины московии, что игнорировала даже откровения самих московитов о том, что россия – иная цивилизация, а русские – особый народ, ничего общего с европейцами не имеющий. Вот, например, что писал Ф. Достоевский полторы сотни лет назад:

«[…] Россия вовсе была не Европа, а только ходила в европейском мундире, но под мундиром было совсем другое существо[10]»

«[…] русскому ни за что нельзя обратиться в европейца серьезного, оставаясь хоть сколько-нибудь русским, а коли так, то и Россия […] есть нечто совсем самостоятельное и особенное, на Европу совсем непохожее и само по себе серьезное[11]».

Он же прекрасно понимал то значение, которое имеет для осуществления «исторической идеи московии – объединении всех славян», непонимание Европой природы этого государства и ментальности россиян:

«Европейцы […] нас не знают, да и пока тем лучше. Тем неприметнее и спокойнее совершится необходимый процесс, который впоследствии удивит весь мир[12]».

А вот что пишет сегодня, спустя полтора столетия, еще один московитский интеллектуал:

«Вестернизация, легкомысленно начатая Лжедмитрием и решительно продолженная Петром Первым, за четыреста лет была испробована всякая. Чего только ни делала Россия, чтобы стать то Голландией, то Францией, то Америкой, то Португалией. Каким только боком ни старалась втиснуться в Запад. […]

Самодержцы усердно женились на немках, имперские дворянство и бюрократия активно пополнялись «бродяжными иноземцами». Но европейцы в России быстро и повально русели, а русские все никак не европеизировались. […]

Московская протоимперия создавалась в сложном военно-политическом коворкинге с азиатской Ордой, который одни склонны называть игом, другие союзом.»[13]

Откровения не новы: сурков последним пассажем лишь подтверждает то, что здравомыслящие европейцы знали давно:

«Кровавое болото монгольского рабства, а не грубая слава эпохи норманнов сформировало колыбель Московии, а современная Россия есть ни что иное, как метаморфоза Московии»[14].

Сегодня нам остается лишь сожалеть, что здравомыслящих в Европе во все времена было критически мало и европейская политика не прислушалась ни к словам своего великого философа, ни к откровениям великого русского писателя. Прислушайся она - и мир избежал бы десятков войн, развязанных россией с тех пор. Прежде всего – двух мировых.

Предлагаемая читателям книга – первая попытка восполнить пробел и увеличить квоту здравомыслящих сперва в Германии, а впоследствии, будем надеяться, и во всем мире.

***

Вестсплэйнинг, как мы видели, начался с монополии на историческое знание о россии. Россия не только дозировала и фильтровала историческую информацию, но и решала, кто из западных ученых, и на каких условиях, получит доступ к архивам. Таким образом, в западных академических кругах постепенно сложилась картина россии, нужная ей, и целые плеяды ученых, знавших, как эту картину создавать. Но история вряд ли справилась бы с задачей, не будь агрессивной культурной пропаганды, настырно продвигающей на Запад идею о том, что российская культура есть неотъемлемая часть европейской. Литература является одним из самых больших и доступных плодов культуры, и ее роль в создании нужной кремлю картины россии в Европе поистине бесценна. Вот мнение Александра Еткина[15]: «В долгосрочной перспективе, русская литература проявила себя чрезвычайно успешным инструментом культурной гегемонии. Ее классики, еретики и критики завоевали больше русских, нерусских и врагов русских, чем любое иное имперское начинание». К этому – абсолютно верному - выводу, следует добавить, что русская литература в значительной степени была повивальной бабкой той интеллектуальной прослойки Запада, что агрессивно стремится навязать московитское видение ситуации в Украине не только своим правительствам, но и самой жертве агрессии.

Вот почему не кажется случайным, что книгу открывают статьи о культуре (Андрій Портнов Культурное многообразие это сила Украины и Олексій Панич Ответственна ли русская культура за «путинскую войну»?). Во второй читаем: «[…] c культурой, гордящейся геноцидом, что-то определенно не так». Автор рассматривает русскую культуру как продукт двух воздействий: бизантийского, пришедшего на московию через Киев, и Золотой Орды, и приходит к выводу: «Эта своеобразная культурная смесь создала противоречивое целое, где безжалостная имперская культура последовательно отравляла русскую духовность. Этим объясняются пушкинские и тютчевские искренние восхваления российской империи, фанатичный антиполонизм Достоевского или шовинизм раннего Бердяева». Петро Рихло в интервью (Гениальные писатели как шовинисты) говорит: «Невозможно и далее не замечать, что даже многие высочайшие достижения русской культуры несут в себе империалистические черты». В статье Не каждый критик – русофоб, Лія Достлієва и Андрій Достлієв обращают взгляд на тех самых путинферштейеров от культуры, которые призывают различать «русскую культуру и путинскую агрессию»; авторы напоминают: «[…] Пушкин и Толстой – среди многих других – громко поддерживали имперский миф России». И еще несколько цитат на эту же тему из других статей: «[…] пришло время рассмотреть русскую литературу под иным углом, потому что это она прилежно помогала ткать маскировочную сеть для русских танков»; «[…] эта литература состоит из того же мяса и той же крови, что и остальное общество, для которого она и была написана. Те, кто привязал в Буче мать к стулу, чтобы она видела, как насилуют ее одиннадцатилетнего сына – они ведь тоже герои восхитительной русской литературы, совершенно нормальные русские, совсем как те, которые были и сто, и двести лет назад. И их литература внесла свой вклад в их воспитание» (Оксана Забужко); «Не может ли быть так, что именно русская мягкая сила (литература, музыка, искусство, кино) обворожила разум западной публики и сделала его неспособным оценить истинный масштаб русского пренебрежения другими народами? Нет действительно совершенно никакой связи, преемственности между шовинизмом Александра Пушкина, Федора Достоевского и Захара Прилепина […]?» (Каролина Ковпак, Александра Конаржевска).

В статье Verbündete der Henker[16], Matthew Omolesky разбирает стихотворение Бродского На независимость Украины – «[…] произведение, насквозь пропитанное желчью […]» и подчеркивает «вульгарную метафорику», и «[…] странные садистские фантазии» автора как «крайние пределы дурного вкуса». Самого Бродского он сравнивает с «презренным любовником, смехотворно колеблющимся между осуждением и зловещими угрозами» и приходит к выводу о правоте оценок, данных Бродскому поэтом Павлом Кислым: «никчемный раб» и «фальшивый диссидент». Но Бродский здесь лишь отправной пункт, патос статьи направлен на раскрытие прямой связи имперских поколений от Пушкина к Бродскому: «Местами риторика Пушкина (в Кавказском пленнике, иб) граничит с геноцидом, предвосхищая червя-Z, скрытого во все более некрофильском режиме Путина […] Пушкину царские войска на Кавказе представлялись черной заразой, которая «губила, ничтожила племена», и это у него звучало комплиментом»[17].

Упомянутые статьи следует рекомендовать к прочтению не только немцам, но и тем российским демократам, что льют сегодня слезы по поводу того, как Украина постепенно избавляется от засилья имперского культурного наследия, навязанного ей двумя веками колониализма. Эти господа даже не замечают, что своими замечаниями, угрозами и поучениями, поддерживают агрессию против Украины. Только делают это мягкой силой.

Еще ряд статей посвящен социально-политической сути московии. Вот, например, что пишет Сергей Медведев:

«Если попытаться понять, что скрывается за зверствами российских оккупантов в Украине, то увидим, что проблема не отдельные садисты и мародёры, а сама русская система.

[…] Россия сшита как солдатская шинель. Не Акакия Акакиевича, из которой выросла вся русская литература, а как мундир простого солдата […] Шинель имеет внешнюю и внутреннюю стороны. Снаружи - грубая, шероховатая и истертая веками - это территория, империя, раздолье, война, танки и самолеты, атомная бомба, космос, культура, Москва и Петербург, церкви и дворцы. Внутри, невидимые внешнему миру, но плотно прилегающие к телу, рабство, мещанство, преступность, ложь, тирания и неизбывная жестокость русской жизни.

[…] Россия показала себя миру такой, какой она действительно есть […] «обнажилась», распахнула солдатскую шинель показала всю свою гниль в виде «армии вторжения». Она продемонстрировала целый мир бессмысленной ярости, дичайшего барбарства, преступного менталитета, жестокости, насилия и презрения к человеческому достоинству и человеческой жизни как украинцев, так и собственных солдат» (курсив мой, иб).

А это мнение знаменитого польского писателя Щепана Твардоха:

«Дорогие западноевропейские интеллектуалы, вы понятия не имеете о России. Россия вас никогда не трогала, ни вас, ни ваших предков. […] А раз уж вы ничего не понимаете, вам давно пора бы заткнуться (оригинал: die Klappe haltet) по вопросам России и Восточной Европы. Точка.

Оставьте свои сложные теоретические построения, основанные на невежестве и высокомерии; прекратите слушать клептократическую бандитскую диктатуру России, эту вечную кару не только собственных жителей, но и соседей, и прислушайтесь, наконец, к тому, что украинцы сами говорят о своей безопасности. Что о «балансе сил в Европе» говорят страны, которым не повезло граничить с Россией, и чья история отмечена русским насилием […] чья коллективная память навсегда запечатлела, что это значит – «русский мир». Кто не наследовал этих травм, не может их понять» (курсив мой, иб).

«Мы в Восточной Европе знаем очень хорошо, что Россия лжет всегда […], на лжи построена, ложь является ее сущностью»

«[…] если сегодня европейцы из Восточной Европы немцам, французам или британцам говорят, что мир возможно обеспечить не через переговоры, но только через победу Украины – так прислушайтесь к ним, потому что они знают, что говорят».

И понятно для всех восточных европейцев звучат надежды автора:

«Я боюсь новой оттепели […] Я желаю, чтобы наши политики не начали снова торговлю с Россией; я желаю, чтобы Россия эту войну не просто проиграла, но действительно развалилась. Я желаю это себе, моим детям и тем немногим русским, которые Путина не поддерживают. Я желаю им тотального развала России, этого аморального, прогнившего воровского и преступного государства […] Я хочу лишь, чтобы Буча вселила в нас недоверие к любой новой форме «цивилизованной» России, к любой новой оттепели […]. Я хочу, чтобы мы, Запад, предстоящую Смуту в России использовали не для новых сделок, а дали России окончательно развалиться».

Есть в книге и статьи, обращенные непосредственно к немецкому читателю. Тимоти Снайдер: «[…] почему немцы продолжают думать, что их обязанность поддерживать агрессора? Как так случилось, что Россия за последнее нападение на Украину в 2014 году была вознаграждена газопроводом в обход украинской территории? Как так случилось, что после второго нападения немецкие политики сосредоточились на плохом поведении украинцев? И почему немцам так трудно говорить о «фашистской России»?», а в пассаже Витольда Юраша: «[…] трудно побороть впечатление, что провал немецкой восточной политики по существу является не провалом немецкой разведки, но контрразведки. Проблема заключается не в том, что было нечто, о чем бы Германия не знала. Проблема в том, что известные немецкие политики всё знали, и продолжали, тем не менее, именно эту политику, а немецкая контрразведка не задавалась вопросом, почему они так поступают» (курсив мой, иб), хоть и идет речь о политиках Германии последних поколений, невозможно не услышать и предостережение к нынешним их коллегам.

Приведенные цитаты далеко не исчерпывают содержания книги, более того – это лишь малая толика интереснейших тексов и информации, способных удивить многих. Я выбрала лишь несколько примеров, привлекших мое внимание. Каждый, кто прочтет книгу, откроет для себя – я абсолютно уверена! – много нового.

Было бы странным, окажись эта первая в истории атака против вестсплейнинга лишенной слабостей: слишком уж глубоко укоренилась во мнении Запада абсолютная непогрешимость собственного знания Восточной Европы, слишком широко распространены в общественном мнении московитские нарративы, ставшие естественной частью мировоззрения подавляющего большинства населения. Что уж тут говорить, если и сами составители книги не заметили, как подыграли московии, подкрепили ее давнюю и особо заботливо холимую ложь. В Предисловии вдруг находим такое: «[…] восточноевропейские ученые лихорадочно заняты переосмыслением своего предмета, деколонизацией восточноевропейских исследований и восполнением недостающих знаний об Украине […]. Это […] необходимо, чтобы адекватно противостоять негативным феноменам (например, культ Бандеры постепенно просачивается в официальную политику памяти) […]» (курсив мой, иб). И дело здесь вовсе не в том, что перед нами доказательство того, что составители учили историю по московским лекалам, и не в том даже, что этот пассаж выдает их как представителей той самой европейской «однозначно русскоориентированной» интеллектуальной элиты, которая «редко подвергает сомнению» собственную «русскую оптику», и которая воспринимает мир «глазами петербургских и московских авторов», а в том, что уверены они в своем праве указывать Украине, кого считать национальным героем, а кого – нет.

Тоже самое можно сказать и о статье Франциски Дэвис Fifty Sades of „Grauröne“: впечатление крепкой и хорошо аргументированной статьи испорчено пассажем о полку Азов: «Формирование, состоящее сперва в основном из футбольных фанатов с большим количеством нацистов (sic! курсив мой, иб), стало, со временем, гетерогенным, и ни в коем случае не следует забывать, что и оно защищает сегодня Украину». И здесь, как и выше, автор не потрудилась ознакомится с альтернативной точкой зрения, но положилась на свою русскоориентированную оптику.

Никлас Хайоз пытается – в лучших традициях московитской демократической оппозиции – все проблемы московии свести к личности путина. Автор не видит связи между Горбачевым, Ельциным и Путиным и прямой эволюционной линии, связывающей трех диктаторов. Он не знает (или забывает на время написания статьи) о саперных лопатках, расстреле Вильнюсского телецентра, начале вооруженных провокаций в Бендерах и Тирасполе – о всем том, что произошло по приказам этого демократа; он не слышал о Первой Чеченской Ельцина, о провокациях с московитскими паспортами в Севастополе и о многом другом, устроенном демократом Ельциным. Не замечая преступлений первых двух, не понимает автор и того, что путин – лишь очередной виток развития системы. Отсюда и подобные открытия: «Войны были с самого начала инструментом Путина», «Полицейское государство включает и пропагандистское государство: антизападная и прежде всего антиамериканская риторика, иммунизирующая путинский режим, входит в репертуар с 2000-х», «То, что большинство российского населения […] рассматривает зарубежье как недружественное к России, во многом объяснимо путинской пропагандой, которая била в антизападные барабаны и патриотическую мобилизацию задолго до первой украинской войны» (курсив мой, иб).

И уже полное недоумение вызывает включение в книгу статьи Йенса Херлта При чем здесь Толстой? Если авторы хотели представить альтернативную точку зрения, то вряд ли это имело смысл: подобными альтернативами переполнены медийные пространства; если же это – иллюстрация вестсплэйнинга – а перед нами вестсплэйнинг в чистейшем, рафинированном виде -, то следовало бы как-то это обозначить, выделить в тексте.

Это всего три статьи. Три из тридцати пяти. Очень и очень неплохой результат в деле пионерском, новом. Поэтому эти статьи, как и неудачный пассаж в предисловии, я и назвала слабостями: они легко преодолимы. С другой стороны, они дают представление о том, каких масштабов работа предстоит историкам, социологам, культурологам, политологам, журналистам – всем, кто так или иначе сталкивается с Восточной Европой и кто ежедневно приносит малую толику информации в эволюционирующее общественное мнение. Перелопатить горы лжи, нагромождаемые московитской пропагандой веками, не оставить камня на камне от здания нашей собственной уютной картины московии – такая работа потребует десятилетий напряжения всех интеллектуальных сил Европы. Предлагаемая книга – первый и очень удачный шаг в нужном направлении.

Ирина Бирна для Мостов,                                                                          

[1] ALLES IST TEURER ALS UKRAINISCHES LEBEN - Texte über Westsplaining und den Krieg, Herausgegeben von Aleksandra Konarzewska, Schamma Schahadat und Nina Weller, edition.fotoTAPETA, Berlin 2023, ISBN 978-3-949262-29-6 (Всё дороже украинской жизни – Тексты о вестсплэйнинге и войне, Сост. Александра Конаржевска, Шамма Шахадат и Нина Веллер).

[2] Вестсплэйнинг - термин составной, объединяющий два слова: Запад (West) и Объяснение (Explaining) – объяснение мира с точки зрения западной культуры.

[3] «Балканизм породил худший вид туриста – тип, который после одной прочитанной книги и нескольких дней, проведенных в регионе, объясняет местным историю и политику» (пер. с англ. здесь и далее мой, иб).

[4] «[…] уничижительный термин для описания социально-политических взглядов Запада на Центральную и Восточную Европу, ее исторические и нынешние отношения с Советским Союзом и Россией», - Westsplaining, Википедия (курсив мой, иб).

[5] «[…] Украина, где русские восточные славяне отбирают землю у своих восточнославянских соседей […]», Frankfurter Rundschau, 2 мая, 2003.

[6] https://censor.net/ua/news/3421925/slava_ukrayini_tse_gaslo_shovinistiv_zahidnoyi_ukrayiny_yaki_vbyvaly_yevreyiv_i_polyakiv_prezydent_horvatiyi

[7] Майкл Макфол – Посол США в московии (2011-2014), профессор Стэнфордского университета, Директор Института международных исследований Фримена-Споли Стэнфордского универсистета.

[8] Естественного предела эта практика достигла при коммунистической диктатуре. Тогда, как мы помним, история была признана партийной наукой и для поступления на исторический факультет требовалась рекомендация партийных органов. Странно, когда об этом не знают западные историки, а если знают, то еще более странно: как могут они доверять работам российских, советских или московитских историков?

[9] См., например, маркиз де Кюстин, Россия в 1839 году. А вот что писал непревзойденный знаток загадочной русской души Ф. Достоевский о свободном уже русском народе: «И странное дело: мрачные нравственные стороны прежнего порядка — эгоизм, цинизм, рабство, разъединение, продажничество — не только не отошли с уничтожением крепостного быта, но как бы усилились, развились и умножились», Дневник писателя 1873, XII. По поводу новой драмы, (курсив мой, иб). Или вот мнение французского дипломата Луи-Филипп де Сегура в 1784 году назначенного чрезвычайным послом при дворе Екатерины II: «мы провалились назад во времени на десять столетий и находимся среди хуннов, скитов, славян и сарматов», Щепан Твардох, Schluss mit Westsplaining.

[10] Ф. Достоевский, Дневник писателя за 1876, Июнь, Глава вторая, I. Мой парадокс.

[11] Там же, Глава вторая, II. Вывод из парадокса.

[12] Там же, Глава первая, I. Смерть Жорж Занда (курсив мой, иб).

[13] Сурков В., Одиночество полукровки (14+), https://globalaffairs.ru/articles/odinochestvo-polukrovki-14/ (курсив мой, иб).

[14] Ср.: «The bloody mire of Mongolian slavery, not the rude glory of the Norman epoch, forms the cradle of Muscovy, and modern Russia is but a metamorphosis of Muscovy», К. Marx, Secret Diplomatic History of the Eighteenth Century, Chapter V.

[15] Etkind, A. Internal Colonization, Russia’s Imperial Experience, Polity Press, 2011

[16] Союзники палачей (нем).

[17] К сожалению, в статью вкралась ошибка. Приведенная в статье цитата:

Смирись, черкес! и запад и восток,

Быть может, скоро твой разделят рок.

Настанет час — и скажешь сам надменно:

Пускай я раб, но раб царя вселенной!

взята не из Кавказского пленника и Пушкину вовсе не принадлежит. Это стихи из восточной повести Измаил-Бей М. Лермонтова. Но приведена цитата к месту и дает нам еще одно имя шовиниста и восхищенного певца империи.